Под сенью звезд

Он еще раз оценил позицию его людей, окинув внимательным взором всю долину. Враг мог напасть только из леса, взобравшись на лесистый холм, остальные стороны долины хорошо просматривались на много верст. Олаф, чутьем хищника, вышедшего на охоту, чувствовал западню, поэтому он сказал людям, что бы они не спеша переходили через бурлящую реку. Он чувствовал, что враг не нападет из-за большого расстояния до реки. Но теперь, когда позади тяжелая преграда, а впереди неизвестность – отступать было некуда, только вперед. Поэтому он дал приказ лучникам и арбалетчикам натянуть тетиву и приготовится к атаке. Люди Олафа разожгли смазанные смолой наконечники стрел и замерли в ожидании приказа короля.

Олаф усмехнулся, прищурив левый глаз.

– Думают, что мы их не видим.

Опытные разведчики Олафа уже два часа назад предупредили предводителя о следах повстанцев.

Темный лес, с позолоченной шапкой, казался молчаливым и безлюдным. Сердце Олафа никогда еще не подводило его. Он предчувствовал угрозу.

– Дадим жару, – крикнул кто-то.

– Поджарим этих крыс, выгоним их из нор.

Олаф скомандовал и несколько десятков огненных стрел молнией умчались вверх по направлению леса.

Деревья осветились огнем, а спустя некоторое время огонь расширился, и деревья стали гореть желтым пламенем. Вскоре послышались отдаленные голоса людей. Из горящего леса стали выбегать вооруженные люди, ошарашенные, сбиваясь в кучи.

Олаф ждал, он спокойно, расчетливо наблюдал за метающимися людьми, выбегающими десятками из горящего леса. Противник оказался многочисленнее, чем ожидал Олаф. Он прикинул число людей врага, показавшихся из леса. Их было в два раза больше, чем людей Олафа, но ведь были и те, которых отсек огонь, они отошли вглубь леса, в безопасность, и потом выйдут на подмогу, когда огонь стухнет. Медлить было нельзя.

– Вперед! – закричал Олаф.

Викинги, вооруженные топорами, мечами и щитами ринулись на замешкавшегося, сконфуженного врага, как разъяренные хищники. Две группы взбешенных людей, чья психика доведена до накала, набросились друг на друга, сметая друг друга с лица земли. Отсекались руки, ноги, летели головы, расчленялся позвоночник мощнейшим ударом топора. В лицах яростно сражающихся трудно было узнать прежние лица людей. Ярость, с которой они набрасывались друг на друга, затмила в них разум. Их сердца наполнились злобой, а сознание уступило инстинктам. Трудно было в таком состоянии человека отыскать хоть каплю души, способной на прощение, сострадание. Многочисленные пятна крови на их телах лишь подогревали гнев в сердцах, заостряя ненависть и расширяя безумие в глазах. Вероятно, их тихие души в такой момент отступили, спрятались, уступая место рефлексам, мускулам, тривиальным действиям нейронов их холодного, неконтролируемого мозга. Что необходимо для того, чтобы, не задумываясь, убить другого человека, которого видишь впервые? Какой механизм в сознании запускается при этом? Откуда берется лютая ярость, неконтролируемая? Может она живет в нас с самого нашего рождения, и мы не способны ею управлять? Досталась ли она нам по наследству от наших предков, привыкших все брать силой, руководствуясь элементарным принципом животного – увидел, захватил?

Викинги отчаянно дрались, поглядывая на предводителя, окруженного со всех сторон и оставляющего позади себя еще теплые трупы врагов. Закаленные в боях, опытные викинги смяли защиту врага, окружили, оттеснили и покорили, пленяя повстанцев. Остальные враги, что прятались в лесу, не решаясь вступить в бой, разбежались по селениям, которые располагались за холмом, ютясь на зеленых склонах гор.

Сражение было выиграно, часть викингов полегла, много повстанцев было взято в плен. Обезоруженные, утомленные и покоренные люди сидели кучкой на земле, окруженные викингами.

– Что делать с пленными? – спросили Олафа.

– Приведем их в деревню, где они живут.

– А дальше? Они ведь опять станут бунтовать.

– Мы покорили их народ. А сегодня им показали, что мы хозяева этих земель и их жизней, – ответил Олаф.

Он обвел взглядом утомленные лица своих людей, ожидающих от него приказа. Олаф велел отвести пленных в их селения.

В каждой деревне, куда приходили викинги с пленными, Олаф велел из числа пленных, чьи жилища находились в этой деревне, наугад выбрать треть и публично повесить, чтобы наказать повстанцев. Людей вешали на палках, вбивая их в крышу. Викинги, служившие под началом Олафа, уже давно изучили его суровый нрав. Они знали, что наказание без публичных казней не пройдет. Огласив об увеличение налога для тех семей, которые не потеряли в битве кормильца, викинги отпускали оставшихся в живых пленных, которым повезло не быть повешенным, и продолжали свой путь к другой деревне. В последнем селении, они остановились на ночлег, расставив караульных. Развлёкшись с местными женщинами, наевшись мяса и отведав напитков, викинги уснули крепким сном богатырей. Прерывистый храп оглушал тишину ночи, наполняя сердца крестьян страхом.