Под сенью звезд

И Робертсон рассказал Оливии о необычном озере, которое было образовано силами природы, отделив его воды от океана. Вместе с водой в земной ловушке оказались и морские обитатели. Древняя тайна, ставшая легендой, говорит о необычной черной рыбе, которая случайно стала заложников фьорда, а со временем и в образовавшемся озере. Это была беззубая рыба, внешне схожая со змеей. Она была шире змеи, но намного короче, чем-то напоминала мурену, но была начисто лишена зубов. Чем она питалась, было загадкой. Она была не похожа ни на одно подводное существо. Вероятнее всего, это предположение сделал отец Робертсона, эта тварь обитает в океанских глубинах. И лишь раз в столетие поднимается на поверхность.

Легенда гласит, что один из предков семьи поймал эту рыбу, зажарил и съел. Он был, как и все в его роду, жрецом. После обеда рыбой он по ночам стал видеть сны, которые исполнялись, по непонятной причине днем. И вот тогда один из членов семьи догадался, что рыба эта обладает уникальной силой – она дает возможность человеку предсказывать, видеть события за день до их наступления, во сне. Правда, эти сны появлялись спонтанно, независимо от желаний жреца. Несмотря на кажущуюся простоту явления, никто из потомков семьи не мог поймать больше одной рыбы за всю свою жизнь, пока был жрецом. Неизвестно, где могла рыба плодиться и прятаться. На сети она не ловилась, но однажды ее находили у самого берега, запутавшуюся в водорослях. Казалось, что рыба сама приходила к берегу, в руки людей, чтобы найти свою смерть. Однажды мы узнали о втором рыбьем грехе – человек, съевший рыбу, не должен входить в океан, он не должен касаться морской воды.

Муж замолчал, угрюмо склонив голову.

– Что же произойдет с тем, кто нарушит запрет? – спросила Оливия.

– Я не знаю, – неуверенно сказал Робертсон. – Мой дед, Гордон, знал правду, но не рассказал ее сыну. Поэтому я не знаю.

– Но ведь можно проверить, – предложила Оливия.

– Само умение видеть будущее – это уже большой подарок людям, который сделала эта рыба.

– Ну и что? – Оливия страстно хотела узнать тайну, ее глаза блестели огоньком, как никогда. Казалось, она прикоснулась к запретной тайне знания.

– Он пропал, – вдруг сказал Робертсон.

– Кто? – удивилась Оливия.

– Мой дед, он тайну унес в океан.

– Неужели мы никогда не узнаем?

– Узнаем, если нам повезет.

– Но ведь тогда ты исчезнешь, как и твой дед, – испугалась Оливия.

– Это эксперимент. Все мы когда-то исчезнем, – с какой-то загадочной грустью сказал Робертсон.

– Я не хочу этого. Обещай мне, что, когда поймаешь ее, не станешь входить в океан.

Муж задумчиво закивал головой в знак согласия, чтобы успокоить жену. И вдруг он увидел, что глаза жены взволнованно забегали.

– Ты хочешь сказать, что тому, кто съест рыбу, – сказала Оливия, – до конца своих дней нельзя входить в океан?

Он кивнул головой.

– Верно. Так без следа исчезло несколько моих предков. Они ушли и не вернулись. С тех пор мы не входим в океан, боимся.

Глаза Оливии сжались в страхе.

– Нет, нет, пока не отведаешь ее мяса, проклятие не действует, – неуверенно сказал муж.

– Ты меня напугал, – вздохнула с облегчением Оливия, ведь она любила своего мужа, и не хотела его потерять. Но сам таинственный тон мужа насторожил ее, она сердцем чувствовала беду. Что-то в его словах, недосказанных, было не так. Какой-то зловещий смысл ускользал от нее. Она вновь сжалась от страха.

– Есть ли разгадка этого? – спросила Оливия, предчувствуя ответ.

– Есть. Один из предков сделал запись, перед тем, как исчезнуть.

Глаза Оливии расширились, словно она пыталась ими увидеть кого-то. Робертсон встал из-за стола и подошел к сундуку, отодвинул его. Под сундуком Оливия увидела небольшую ямку, где лежал завернутый плоский камень. Робертсон вынул камень и положил его на сундук.

– Вот наша тайна. Вот наше проклятие, – сказал Робертсон.

На камне едва виднелись черные знаки, потемневшие от времени.

– Что это? – спросила Оливия.

– Это древний шотландский язык. На нем уже давно никто не говорит, остались лишь эти знаки.

– И как же их перевести? – она обратила внимание на потемневший вид камня, вероятно, ему было не менее трехсот лет.

– Часть текста перевел мой дед, часть отец, а остальное переведем мы, ты и я, – последние слова он сказал с грустью.

Но Оливия не обратила на это внимания, она была целиком поглощена загадкой, древние письмена уносили ее в, щекочущие нервы, зловещую тайну.

– Что же здесь написано? – спросила она.

– Хорошо, – сказал Робертсон. Видно было, что слова ему тяжело давались, будто он не хотел произносить их вслух. – «Любовь нельзя убить».

– И это все? – удивилась Оливия. – Но ведь здесь значительно больше знаков, – она вопрошающе посмотрела на мужа.

– «Тело изменится, но сердце останется».

– Что, что это значит? – задумчиво спросила Оливия.

– Я не знаю, – сдавленным голосом сказал муж. – Остальной текст, видимо, хранит тайну. Надо его перевести.

Но жена не поверила ему, она заподозрила недосказанность в его словах.

– Ты мне не все сказал. Неужели ты меня не любишь?