Почему РФ - не Россия

Что же касается интеллектуального слоя в целом, то состав его даже несколько

ухудшился, поскольку после 1991 г. наиболее конкурентоспособная его часть

получила возможность уехать за границу, чем и воспользовалась в весьма широкой

степени, а большинство остальных ожидала дальнейшая деградация. Впрочем, уже ко

времени «перестройки» лица интеллектуального труда находились у нас в стране в

положении худшем, чем где бы то ни было, так что состояние их престижа и

материальной обеспеченности следствие не столько последних десяти лет, сколько

предшествующих семи десятилетий правления советской власти. Другое дело, что в

ходе реформ не были использованы те возможности для относительного повышения

статуса и обеспеченности интеллектуального слоя, которые объективно открывались

после формальной ликвидации советской власти и отказа от её наиболее одиозных

идеологических доктрин. Власти этим не озаботились, а сам советский

интеллектуальный слой (здесь не имеется в виду пресловутая столичная

интеллигентская «тусовка»), лишенный внутреннего единства и понятий о личном и

корпоративном достоинстве не способен был к отстаиванию своих интересов.

Разумеется, некоторые его группы и отдельные представители не только не

оказались на обочине жизни, но весьма преуспели. Большая часть управленческого

слоя нашла себя в бизнесе и в новом государственном аппарате. Этот же аппарат,

ещё более разросшийся по сравнению с советским временем, впитал в себя и

обеспечил сносное существование ещё некоторой части интеллектуалов. Другая их

часть нашла свое место в обслуживании бизнеса и (несколько поредев числено после

августовского кризиса 1998 года). Однако все эти группы вместе взятые составляют

лишь незначительное меньшинство всего интеллектуального слоя, причем качественно

— далеко не лучшую его часть.

Высказывалось мнение, что, подобно тому, как в период социалистической

трансформации была создана новая «пролетарская» интеллигенция, так сейчас

происходит процесс становления новой буржуазной интеллигенции, представители

которой, «найдя свое место в системе всеобщего разделения труда», окажутся

«крепкими профессионалами, умеющими оказать действительно услугу». Такая

перспектива предполагает, по крайней мере, рост абсолютного уровня

благосостояния интеллектуалов, хотя и сводит их роль до обслуживания

предпринимательских интересов частных лиц, лишая интеллектуальную деятельность

самоценности. Но едва ли и она верна для оценки судеб интеллектуального слоя в

нашей стране в первые десятилетия XXI века, поскольку не сообразуется ни с

направлением социально-политического развития страны, ни с наличным составом

этого слоя, ни с тенденциями его воспроизводства.

Представить себе будущую Россию страной «капиталистической анархии» довольно

трудно. Этот опыт, нанеся экономике страны максимально возможный урон, уже

исчерпал себя. Очевидно, что Россия в любом случае будет отличаться весьма

важным местом государства во всех сферах жизни общества. Соответственно играть

решающую роль в определении состава, статуса и степени благосостояния

интеллектуального слоя будет опять же государство. Вопрос только в том, чем оно

при этом будет руководствоваться. Затем, при определении перспектив придется

считаться и с тем фактом, что тот избыточный и в целом низкокачественный

интеллектуальный слой, который был подготовлен советской властью, сам по себе

никуда не денется. Наконец, по большому счету, никуда не делась и сама советская

власть, поскольку не только руководящие должности по-прежнему были заняты

коммунистической номенклатурой, но и базовые взгляды на развитие страны в

большинстве сфер жизни (и прежде всего в образовательной) не изменились.

Совокупность этих обстоятельств позволяла надеяться на улучшение ситуации.

Теоретически, конечно, рационально мыслящая и компетентная государственная

власть могла бы в интересах сохранения и развития интеллектуального потенциала

провести ряд решительных мер. Например, «отделить козлищ от агнцев» — отобрать

компетентную и дееспособную часть ученых и научно-технических работников (т.е.

не более четверти имеющихся) и обеспечить государственное финансирование их

деятельности на должном уровне за счет радикального сокращения остальных.

Оптимизировать сеть высших учебных заведений на базе создания в областных

центрах классических университетов и ликвидировать массу неполноценных

провинциальных вузов, лишь профанирующих идею высшего образования (это позволило

бы существенно изменить число студентов, приходящихся на одного преподавателя,

сосредоточить средства в учебных заведениях, действительно дающих качественную

подготовку). Заставить руководство вузов ужесточить требования к выпускникам,

поставив финансирование учебных заведений в зависимость от успехов их

воспитанников на поприще профессиональной деятельности. Изменить систему приема

в вузы с целью сосредоточения наиболее талантливой части выпускников школ в

наиболее престижных вузах. Наконец, прием на государственную службу осуществлять

не иначе, как по выдержании конкурсных экзаменов, проводимых специальным органом