Почему не Эванс?

– Миссис, сэр. Она пришла в кухню и сказала мне выйти и позвать Альберта, а потом прийти с ним вместе в лучшую спальню – она была освобождена ради этого мистера накануне вечером, – и там этот джентльмен сидел в постели: он только что приехал из Лондона и сразу в постель. Выглядел он очень больным. Раньше я не видела его. Но выглядел он жутко плохо, и мистер Элфорд тоже был там, и он говорил очень рассудительно, и сказал, что бояться нечего, и мне нужно только написать свое имя там, где этот джентльмен напишет свое, и я написала, а потом приписала «кухарка» и адрес свой, значит, и Альберт сделал то же, а я пошла к Глэдис вся дрожащая и сказала, что никогда еще не видела джентльмена, похожего на саму смерть, и Глэдис сказала, что вчера вечером он был вполне ничего, и, должно быть, в Лондоне с ним случилось нечто такое, что ужасно расстроило его. Уехал в Лондон с самого утра, когда еще никто не встал. А потом я сказала, что не люблю писать свое имя под чем попало, а Глэдис сказала, что, мол, все хорошо, потому что при этом присутствовал мистер Элфорд.

– И мистер Сэвидж – этот джентльмен – когда умер?

– Прямо на следующее утро, мэм. В ту ночь он заперся у себя в комнате и не позволял никому входить к нему, и когда утром Глэдис все-таки зашла, он уже был окоченевший и мертвый, и на кровати письмо. «Коронеру» – такая вот была надпись на нем. Ох! Как Глэдис тогда перепугалась! А потом было дознание и все такое. А через два месяца миссис Темплтон сказала мне, что намеревается жить за границей. Устроила меня на севере, на очень хорошем месте, с хорошими деньгами, подарила отличный подарок и все такое. Очень добрая леди эта миссис Темплтон.

Теперь миссис Пратт явно наслаждалась собственным красноречием.

Фрэнки встала со словами:

– Что ж. Мне было очень интересно услышать все это.

Она извлекла из бумажника банкноту.

– Позвольте оставить вам… э-э-э… маленький подарок. Я так надолго оторвала вас от дел.

– Ну, спасибо, спасибо вам за доброту, конечно, мэм. Доброго дня вам и вашему доброму джентльмену.

Фрэнки заметно покраснела и торопливо ретировалась.

Бобби последовал за ней через несколько минут. Он был явно озабочен.

– Ну вот, – проговорил он. – Мы явно выкачали из нее все, что ей было известно.

– Да, – согласилась Фрэнки. – И все согласуется. Никаких сомнений в том, что Сэвидж сам составил это завещание, как будто не остается, и, как мне кажется, его страх перед раком выглядит вполне неподдельным. Подкупить доктора с Харли-стрит[26] у них вряд ли бы вышло. Думаю, они воспользовались составлением завещания, чтобы разделаться с ним, пока он не передумал. Но ни мы, ни кто-либо другой не способны доказать, что это так.

– Само собой, мы можем только подозревать, что миссис T. дала ему «что-нибудь от бессонницы», но не сможем найти доказательств. Бассингтон-Ффренч мог подделать письмо к коронеру, но опять-таки мы не можем доказать этого теперь. Полагаю, письмо давным-давно уничтожено, сразу после предъявления в качестве свидетельства на дознании.

– Итак, мы возвращаемся к прежней проблеме – что именно можем мы узнать о них такого, что настолько пугает Бассингтон-Ффренча и компанию?

– Ничего не кажется тебе особенно странным?

– Нет, кроме одной вещи. Почему засвидетельствовал завещание садовник, которого пришлось вызвать, хотя в доме находилась горничная? Почему не горничная?

– Удивительно, что ты говоришь именно так, Фрэнки, – сказал Бобби.

Голос его прозвучал настолько неестественно, что Фрэнки посмотрела на него с удивлением.

– Почему?

– Потому что я задержался как раз для того, чтобы спросить у миссис Пратт фамилию и адрес Глэдис.

– И?

– Фамилия горничной – Эванс!

Глава 32 Эванс

Фрэнки охнула.

Охваченный волнением, Бобби возвысил голос.

– Понимаешь ли, ты задала тот же вопрос, что и Карстерс. Почему не Эванс?

– Ой, Бобби, кажется, мы наконец преуспели.

– Та же самая мысль, наверное, посетила Карстерса. Он, как и мы, разнюхивал обстоятельства, разыскивая следы… И этот момент удивил его, как и нас с тобой. Более того, думаю, что он и в Уэльс приехал по этой причине. Глэдис Эванс – валлийское имя; Эванс, по всей видимости, – валлийка. Он последовал за ней в Марчболт. Но за ним кто-то следил – и потому он так и не встретился с ней.

– Так почему же не Эванс? – спросила Фрэнки. – Этому должна быть причина. Такой глупый и мелкий, однако, выходит, очень важный момент. Если в доме две служанки, зачем посылать за садовником?

– Возможно, потому что Чадли и Альберт тупицы, в то время как Эванс – особа смышленая.

– Это не может оказаться единственной причиной. Там находился мистер Элфорд, а он человек проницательный. Ох, Бобби, здесь ключ ко всей ситуации… Я чую это. Если бы мы могли понять причину… Эванс. Почему Чадли и Миэр, но не Эванс?

Она вдруг умолкла и прикрыла глаза руками.

– Сейчас будет, – пообещала Фрэнки, – что-то вроде озарения. Подожди минутку…

Застыв на месте на минуту-другую, она опустила ладони и посмотрела на спутника со странным огоньком в глазах.