Победитель получает

— Убедить их в том, что мы имеем право здесь находиться. Это единственное, что мы можем сейчас сделать.

Маша, к которой с Кусиной помощью вернулось самообладание, деловито спросила:

— Как убедить?

— Для начала не трястись от страха, — Куся на её плече поёжился. — Хотя это и нелегко. Они сами наводят на нас страх, прогоняют нас отсюда, — пояснил он.

Маша вздохнула с облегчением. Значит, дело не только в том, что она неисправимая трусиха.

Алана снова двинулась вперёд, остальные потянулись за ней, но на этот раз далеко они не ушли.

Впереди появились яркие светящиеся точки. Они быстро росли, приближаясь, пока не достигли размера футбольного мяча. Шаровые молнии? Это оружие стражей или сами стражи? Что они будут делать? Нападут?

Вопросы вспыхнули и погасли, осталась только затягивающая пучина вязкого страха, в которой тонули все мысли, кроме одной — бежать отсюда!

Шары замедлились, подлетев к остановившимся людям. Ярко светящиеся холодным колючим светом сгустки энергии, чуть пульсирующие, они слегка покачивались из стороны в сторону, будто размышляя, что же им сделать с нарушителями.

— Сохраняйте спокойствие, — медленно произнесла Видящая. — Мы имеем право здесь быть. Мы преемники тех, кто оставил здесь Символ. Теперь он нужен нам, чтобы вернуть его на законное место — в Великую Пирамиду Равнин.

Голос Видящей удерживал Машу на краю пучины ужаса, её голос, её слова и тепло пушистого тельца на плече, ощущение его коготков — такое знакомое, такое необходимое сейчас. Куся молчал, и Маше показалось, что ему еще хуже, чем ей, ведь он более чувствительный. Она осторожно подняла руку и погладила его по сложенным бархатистым крыльям.

— Не двигайтесь, — неестественно спокойным тоном сказала Алана. — Когда я пойду вперёд, идите за мной.

Но Видящая продолжала стоять, глядя на неторопливо качающиеся шары, которые начали облетать всех участников похода, приближаясь почти вплотную. Явственно запахло озоном, а тела сковало так, что они теперь, наверное, не смогли бы пошевелиться, даже если бы захотели.

Шаров было около десятка или чуть больше. Маша никак не могла сосчитать их, потому что даже перевести взгляд с места на место уже не решалась. Она застыла, превратилась в изваяние.

Пульсирующий плазменный шар совсем близко… Десять сантиметров, пять, один… и снова он немного отодвигается. Пять сантиметров, десять, пять, три, десять… Он не источал жара, Маша ощущала скорее озноб, чувствовала, как все волоски на теле встали дыбом. В невероятном напряжении текли секунды.

"Мы имеем право здесь находиться", — мысленно повторяла она себе.

Алана молчала, и Маша понимала, что у Видящей просто не осталось сил, чтобы продолжать говорить. Её сковало так же, как и остальных. Это невозможно выдержать… Это балансирование на грани жизни и… неизвестности. Чего они ждут? Сколько можно?!

Маша зажмурилась не в силах выносить это, смотреть в равнодушное лицо смерти, не имеющее ни черт, ни снисхождения, а лишь ледяной жалящий свет, пронзающий насквозь всё существо жертвы.

Последующее произошло стремительно. Верес был прав — она оказалась слабым звеном, балластом, тянущим других в пропасть, она не выдержала, сдалась, струсила. Кажется, шар недвусмысленно бросился на неё, а Лирен, стоявший рядом, оттолкнул её и принял удар на себя.

Маша упала в одну сторону, Лирен, согнувшись пополам со стоном непереносимой боли — в другую. Со всех разом словно спали чары, оцепенение их прошло, и все кинулись к Лирену. Шары, искрясь, отступили. Они сделали своё дело — нанесли удар, пусть и не тому, кого выбрали. Стражи всего лишь хотели прогнать их.

Маша стояла на коленях рядом с Лиреном, нежно прикасаясь к его волосам, не замечая, как по щекам текут слёзы. Шар пролетел его насквозь, причинив невыносимую боль, о которой говорили едва слышные стоны, но так же они говорили и о том, что он жив! Жив.

— Что… что с ним? Он же поправится, правда? — спрашивала Маша, обращаясь к застывшим рядом Алане, Вите, к Кусе, тронувшему Лирена лапкой.

— Силой ударили, — сказал кото-мышь. — Тебя бы насмерть уложили…

— Вот и пусть бы укладывали! — вскинулась Маша. — Зачем, ну зачем ты полез… Мне же всё равно не жить! Человеком… Только перевёртышем. Зачем…

Лирен приподнял голову и посмотрел на неё с отчаянной нежностью.

— Ещё немного поживи… — выдавил он с хрипом. — А потом… если будет нужно… я тебя сам убью… — он криво усмехнулся, и Маша почувствовала такое невероятное облегчение от этой неуклюжей шутки, что разревелась уже по-настоящему — со всхлипами и истерическими смешками.

— Он сильный, он поправится, — твёрдо сказала Алана, положив руку ему на лоб. — А тебе нужно успокоиться, если собираешься идти дальше.

— Дальше? — удивилась Маша, и действительно почти успокоилась.

— А по-твоему, мы теперь должны сдаться и повернуть назад?

Видящая посмотрела на шары, застывшие в отдалении, ждущие с бесконечным терпением.

— Ты можешь остаться с ним.

Маша растерялась на миг, но тут Лирен судорожно и глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сел.