Победить Страх

— Пока ещё можно. Ещё полчаса — и всё, ничего нельзя было бы сделать. Но я не понял, как тебе удалось самому возродиться из призрака? Как ты это сделал?

— Не знаю, — отвечаю ему. — Просто захотел превратиться, ну и вот — превратился.

— Всё ясно, — произнёс Главный Хранитель. — Помнишь, Кирилл, я говорил тебе о способностях Александра?

— Помню, Учитель, — ответил Кирилл. — Неужели это и есть они — способности?

— Не сомневайся, это они и есть.

И тут понесло Котофея:

— Я-а-а этому Аи-и-иду глазки-то, мяу, вы-ы-ыцарапаю. Бу-у-удет, мяу, знать, как Великой Тьме пособничать. Только расколду-у-уют его — сра-а-азу выцарапаю…

Короче, Котофей стал щедро раздавать угрозы. Керберу грозился две башки скормить третьей, а третью сожрать самому. Ещё он угрожал какую-то Гекату18 скормить какому-то Полифему19. Грозился у Аида увести Персефону20 и «переженить на ней по очереди всего Тифона21».

Котофей ещё минут пять перебирал всякие странные имена. Он грозил такими карами, от которых мне становилось дурно. Котяра при этом очень умело вставлял в речь слова из «разговорного русско-кошачьего» лексикона. По мере того как он распалялся, его речь всё больше становилась похожей на ор «мартовского кота». Он бы ещё долго орал, если бы его не остановил Кирилл.

Когда Котофей умолк, Хранитель грозно сказал рыдающей тётке:

— Ну что, Персефона?! Доигрались вы с муженьком?!

«Ага, — думаю, — тётку зовут Персефоной. Это на ней Котофей грозился переженить Тифона». Короче, Персефона падает перед Хранителем на колени и говорит:

— Доигрались, о, Миров Хранитель всемогущий.

— А разве я не предупреждал вас обоих, чем закончится ваше пособничество Тьме?

— Предупреждал, о, Хранитель Порядка во Вселенной.

— Отставить лесть! Не люблю этого! Отойди от Гадеса! Расколдовывать буду…

Потом Котофею:

— А ты, Котофей, угомонись! Не вздумай его покалечить, когда расколдую!

Наступила тишина. Хранитель, поднял жезл и ударил им о пол. Раздался грохот. Пол, стены, да и вообще всё вокруг заходило ходуном, и Кербер с Аидом приняли свой прежний облик. Вот только ростом Аид и Персефона стали как все нормальные люди.

Кербер, поджав шипящие хвосты-змеи, которых оказалось огромное множество, трусливо сбежал. Аид и Персефона упали перед Хранителем на колени. Они стали молить его о пощаде, но Хранитель был непреклонен и произнёс свой «вердикт»:

— Две тысячи лет заточения! В темнице! Вместе с гиперпегоном! Обоим!

Хранитель снова поднял жезл и ударил им о пол — Аид с Персефоной исчезли.

Глава 17. Харон

Главный Хранитель, Кирилл, Вовка и Котофей о чём-то тихо разговаривали. Они стояли невдалеке от нас с Тимкой, но я не слышал, о чём они говорили, точнее, я не слушал. Я спросил у Тимки, где Артём. Он ответил:

— Там, с нашими из отряда остался.

Я удивился:

— Из отряда?!

— Ну, из отряда. Там, у палатки… ну, то есть у палаток сейчас весь отряд. Хранитель переправил через грань солнцеградских, а Вовка — тех, кто из Мира Снов.

— Вовка?! — ещё больше удивился я.

— Вовка. Что такого-то? Он давно умеет проходить сквозь грани между пространствами.

Вовка с братом и Котофей всё ещё что-то обсуждали с Хранителем. Я с нетерпением ждал, когда они закончат болтать, потому что хотел поскорее покинуть это мрачное подземное царство. Наконец, Хранитель попрощался с нами и исчез. Кирилл подошёл к нам с Тимкой и сказал:

— Всё, пора возвращаться. Идёмте скорее, а то мы и так уже потеряли почти два часа.

Я спросил:

— Кир, а ты знаешь дорогу? Мы не заблудимся?

Тимка чуть слышно хихикнул, а Вовка сказал:

— А то!

Ну, и Кирилл развеял мои опасения. Он сказал:

— Сань, за кого ты меня держишь?

Котофей «промяукал»:

— Кирррюша с закрытыми, мурр-мяу, глаза-а-ами знает, куда идти-и-и. Он, мяу, нигде-е-е не заблудится.

— Ладно, хватит болтать, — сказал Кирилл. — Идёмте. Сейчас к выходу из Тартара, оттуда к палаткам. Подкрепимся, и в путь, в столицу.

Итак, мы пошли прочь из необитаемого теперь тронного зала. Мне было немного страшновато. Именно страшновато, а не страшно. Может, конечно, это потому, что я шёл рядом с друзьями.

А обстановочка была та ещё: кроваво-красные всполохи, мрачные серые своды, тени страшных чудовищ, из соседних пещер доносились леденящие душу завывающие звуки.

Пока шли, Кирилл расспрашивал меня обо всём, что было, когда я оказался в Царстве Теней, а я рассказывал. Я рассказал Кириллу то, что удалось запомнить. Кирилл удивился, узнав, что Медуза Горгона предостерегла меня об опасности. Он сказал:

— Она при жизни была тем ещё чудовищем. Трудно сосчитать, сколько душ она загубила, а тут… А ведь если бы не она, ты так и канул бы в Лету.

Вы знаете, услышав последнюю фразу, я понял, откуда взялось выражение «кануть в Лету». А точно ведь, кануть в Лету означает пропасть из памяти, стать забытым, или, может, наоборот, самому всё забыть. Значит, «кануть в Лету» как раз и происходит от названия реки забвения — Лета.

Кирилл спросил:

— Сань, а как ты нашёл Аида? Ведь путь от Леты до его тронного зала закрыт. То есть к реке из зала пройти можно, а обратно нет. Там возможна только телепортация.