По ту сторону Смерти

— А от себя? — спросил Дайрес, и Батури не нашелся с ответом. — Отдай ее мне. Меня уж точно никто не будет преследовать. Ни один из вампиров не знает о моем существовании. Я найду ей новый дом. Возможно, даже в Валлии. А почему бы и нет? Меня купол не остановит. Превращусь в орла и вынесу ребенка за пределы Хельхейма.

— Что за линию ты гнешь? Сперва хотел заполучить смерть Каэля. Теперь ребенка ему подавай. Может, хочешь оказаться на моем месте?

— На месте кровопийцы? Ну, уж нет, спасибо.

— Погоди, — от неожиданной мысли Батури остановился. — Ты же имитатор и можешь превратиться в птицу. А можешь вынести на себе Анэт? Сил хватит?

— Хватит. Почему бы и нет?

— Вот и решение всех проблем! — обрадовался Клавдий. — Обращайся в орла и бери девчонку. Я возьму ребенка. Лети за мной!

Кладбище с каждой секундой становилось все меньше. Вскоре оно начало походить на игрушечный макет, а еще чуть позже — и вовсе скрылось из виду. Все ближе и отчетливее становились белокурые снеговые облака. Девушка, сидящая на шее огромной птицы, окунулась в них и почувствовала такой холод, что даже мертвая плоть покрылась мурашками. Анэт чуть не расплакалась от досады, что ее первый полет оказался таким зябким и неприятным.

Долорис хохотала.

* * *

Дюк шел по следу Зверя, безошибочно находя места, где побывал монстр. Достаточно было посетить деревенскую таверну, расспросить трактирщика и завсегдатаев, чтобы стало ясно: Зверь здесь был. Все говорили о заезжей паре: молодом привлекательном мужчине и его демонически красивой спутнице, которая ни на миг не расставалась с ребенком. Затем кто-то вскользь упоминал об очередном бедолаге, который, проведя вечер в таверне, напившись до беспамятства, возвращался домой, уснул в снегу и уже не проснулся.

Такие смерти не были в диковинку. Что говорить, даже в Кодубах подобное случалось с завидной регулярностью: не было зимы, чтобы в сугробе не нашли закоченевший труп. Но после третьей деревни, третьего разговора с трактирщиком, слово в слово повторявшим рассказы, услышанные в предыдущих селениях, только глупец мог не догадаться, что это не простое совпадение, а закономерность. Когда же Дюк побывал на похоронах очередного бедолаги и увидел на шее покойника две маленькие точки, сомнений уже не осталось. Теперь Дюк знал, что находится на верном пути. Это прибавило ему сил.

Медленно и вальяжно, будто зрелые пышные барышни, в небе плясали снежинки. Нехотя кружились и все ближе опускались к земле, ложились под копыта старой клячи, раньше не вылезавшей из-под плуга. Теперь она превратилась в боевую лошадь, с которой Дюк отправился в дальний поход, чтобы схлестнуться в рыцарском поединке с непобедимым противником. Легкий ветер теребил куцую гриву. Камни падали под копыта. Одинокий месяц, врезавшийся в занесенное снегом небо, светил тускло, навевая тоску в сердце рыцарской лошади.

— Ну, милая, не печалься, — Дюк ободряюще похлопал кобылу по медленно вздымающейся и опускающейся груди. — Ты мой боевой товарищ. Вместе мы совладаем с любым врагом. Даже с целым войском. Даже со Зверем!

Кобыла довольно всхрапнула. Ей нравилось держать на спине человека гораздо больше, чем ремни плуга. Так она и впрямь ощущала себя боевой лошадью, уже рисовала в животном сознании горячие баталии и видела, как она скачет галопом и выносит из пылкого сражения раненного хозяина.

— Еще немного и… — резкий, как удар меча, страх сковал сердце Дюка, заставил скрутиться в седле.

О его невероятном чутье в Кодубах ходили легенды. Даже старики приходили к нему спрашивать, когда сеять, не будет ли больше морозов, не случится ли паводков. Давая советы, Дюк не ошибался.

— А ну-ка, милая, шагом.

С каждым мигом страх становился все сильнее.

— Шагом, милая, медленнее…

Дюка бросило в пот. Он уже боялся идти вперед. Страх сковывал, холодил сердце, комом вставал в горле и не давал дышать. Но любопытство, треклятое любопытство, было сильнее.

Дюк спешился, свернул с тракта и под уздцы повел кобылу по непроторенной дороге. Привязав лошадь к тонкому деревцу, одиноко росшему почти у самой вершины холма, Дюк осторожно поднялся выше по пологому склону, а последние несколько метров так и вовсе прополз. Вид, открывшийся ему, не предвещал никакой беды. Спокойным, беспробудным сном спал крупный, если сравнивать с Кодубами и близлежащими деревнями, поселок. Свет уже не горел в новых, похожих друг на друга, домах.

Дюк даже на мгновение засомневался в своем чутье. Ничего. Чего тут опасаться? Облегченно вздохнув и усмехнувшись, Дюк поднялся во весь рост и тут же рухнул лицом в снег. По небу промчалась стая летучих мышей и, сделав широкий круг над деревней, круто спикировала к деревне.

То, что произошло дальше, Дюк вспоминал с содроганием даже на смертном одре. Летучие мыши превратились в людей. Бледность их лиц, многократно усиленная тусклым светом луны, превратила этих существ в оживших мертвецов. Дюк не сомневался — это и есть ожившие мертвецы. Дети Зверя.