Плющ

- Ты удостоверился, Фома неверующий?

- Ты же знаешь, что да, - ответил Билл. - Только не надо тыкать меня носом, ладно?

- Никто никуда тебя тыкать не будет, - резко сказал Роджер. - У нас есть дела поважнее. А теперь пошли.

Он повел нас обратно в редакцию, на ходу поправляя галстук и засовывая его за пояс. Я остановился только один раз, в центре коридора, и оглянулся. Я был уверен, что плющ исчезнет, что все это было какой-то дурацкой пятимерной галлюцинацией, но он все еще был там, зеленый поток листьев и коричневатый клубок гибких лоз, многие из которых теперь ползли вверх по стене.

- Поразительно, - выдохнул Херб рядом со мной.

- Да, - сказал я.

- И все то, что случилось в Род-Айленде? Все это... правда?

- Все это правда, - согласился я.

- Пошли, - позвал Роджер. - Нам нужно о многом поговорить.

Я начал было идти, но тут Херб схватил меня за руку.

- Я уже почти сожалею, что старина «Стальные Яйца» мертв, - сказал он. - Ты можешь себе представить, как нечто подобное могло бы взорвать его мозг?

Я ничего на это не ответил, но думаю, разнесло бы напрочь, как и большая часть того, что было написано в письме Тины Барфилд.

Мы вернулись в кабинет Роджера, Роджер сел за свой стол, я - в кресло рядом с ним, Сандра села в свое кресло, Билл и Херб снова расположились на ковре, вытянув ноги и прислонившись спинами к стене.

- Есть вопросы? - Спросил Роджер, и мы все покачали головами. Кто-то, читающий этот дневник - иными словами, кто-то, не вовлеченный в эти события, - несомненно, сочтет это невероятным: как, во имя всего святого, не возникло никаких вопросов? Как мы смогли избежать того, чтобы провести остаток утра, в рассуждениях о невидимых мирах? А скорее всего, занять этими разговорами весь рабочий день?

Ответ прост: это был результат слияния наших разумов. Мы пришли к такому уровню взаимопонимания, на которое не многие были способны. И еще один немаловажный факт: у нас был бизнес, который мы могли спасти - наши продуктовые талоны, - если сумеем быстро спуститься с небес на землю. Спускаться с небес на землю, как мне кажется, стало легче с тех пор, как меня бросила Рут, - возможно, дальше уйдет и многословие. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я расскажу вам кое-что о легендарных талонах на питание, раз уж я об этом заговорил. Вы начинаете беспокоиться, когда перед вами замаячит перспектива их потери, но вы не станете предпринимать никаких отчаянных попыток, пока вас не поставят прямо перед фактом их потери, и не поймете, что их еще можно спасти. Если, конечно, будете двигаться очень быстро и не споткнетесь. Фатализм - вот настоящий двигатель прогресса. Раньше я этого не знал, но теперь знаю точно.

И еще одна вещь, связанная с «без вопросов». Люди могут привыкнуть к чему угодно - к квадриплегии[195], потере волос, раку, даже к тому, что ваша любимая единственная дочь только что присоединилась к кришнаитам и в настоящее время пребывает вместе с ними в «Стэплтон Интернэшнл»[196], разодетая в красивую оранжевую пижаму. Мы ко всему привыкаем. Невидимый, вызывающий телепатию плющ - это еще одна вещь, к которой нужно привыкнуть. О последствиях, возможно, мы побеспокоимся позже. А сейчас у нас есть парочка книг, над которыми нужно поработать: «Самые больные шутки в мире» и «Дьявольский Генерал».

Единственный из нас, у кого были проблемы с программой на ближайшее будущее, - это Херб Портер, и его рассеянность не имела ничего общего с Зенитом, плющом обыкновенным. По крайней мере, не напрямую. Он продолжал бросать укоризненные, недоуменные взгляды на Сандру, и благодаря слиянию разумов я знал почему. Билл и Роджер тоже знали. Похоже, что в последние полгода или около того мистер Риддли Уокер из «Жопы Мира», штат Алабама, в «Зенит Хаус» не только полы воском натирал.

- Херб? - Спросил Роджер. - Ты с нами или против нас?

Херб резко дернулся, как человек, который только что пробудился ото сна.

- А? Да! Ну, конечно же!

- Я так не думаю. Но я хочу, чтобы ты был с нами. Добротный барк «Зенит» дал чертовски неприятную течь, если ты еще не заметил. Если мы хотим, чтобы он не утонул, нам нужны все руки у насосов. И ни одного хрена в такелаже. Ты меня понимаешь?

- Я все понял, - угрюмо сказал Херб.

Сандра тем временем бросила на него взгляд, в котором не было ничего, кроме недоумения. Я думаю, она знает то, что знает Херб (и что знаем все мы). Она просто не может понять, почему Херба это так волнует. Мужчины не понимают женщин, я знаю, что это правда... но женщины еще больше не понимают мужчин. А если бы понимали, то вряд ли захотели бы иметь с нами что-то общее.

- Хорошо, - сказал Роджер, - может быть, ты расскажешь нам, как продвигаются дела с книгой о генерале Хекслере?