Плющ

Эта картина преследует меня, потому что я уверен, что она была и на моем лице. Растение чувствует себя хорошо. От него исходят приятные запахи. Его прикосновение не скользкое, не отталкивающее, оно похоже на ласку. Живительную ласку. Сидя сейчас здесь, с опущенными глазами после очередного долгого дня (а мне еще нужно почитать, если я когда-нибудь смогу закончить эту запись), я жалею, что не могу почувствовать это снова. Я знаю, что это оживит меня, взбодрит и оживит. И все же, некоторые наркотики также заставляют вас чувствовать себя хорошо, не так ли? Даже когда они убивают вас, они заставляют чувствовать себя хорошо. Может быть, это чепуха, пуританский пережиток, как расовая память, а может быть, и нет. Я просто не знаю. И на данный момент, я думаю, это не имеет значения. Еще...

Жадина-говядина-соленый-огурец-по-полу-валяется-никто-его-не ест!

В кабинете на мгновение воцарилась тишина, а потом Сандра сказала:

- Никто не собирается ничего никому говорить, Роджер.

Билл:

- Речь идет не только о спасении наших рабочих мест на этом паршивом целлюлозном комбинате.

Херб:

- Мы хотим вставить этому уроду Эндерсу так же сильно, как и ты, Роджер. Уж поверь.

- Ладно, - сказал Роджер. - Согласен. И это подводит меня к последнему замечанию. Джон ведет дневник.

Я чуть не выпрыгнул из кресла, и начал было спрашивать, откуда он это знает - я ему об этом не говорил, - но потом понял, что это не к месту. Благодаря Зениту, растущему там, в обители Риддли Уокера, мы теперь много знаем друг о друге. Вероятно, даже больше, чем нам нужно.

- Это хорошая идея, - продолжил Роджер. - Я предлагаю всем вам начать вести дневники.

- Если мы действительно собираемся запустить в производство кучу новых книг, я не думаю, что у меня будет время даже чтобы вымыть голову, - проворчала Сандра. Как будто ей поручили редактировать только что обнаруженную рукопись Джеймса Джойса[198] вместо «Самых больных шуток в мире».

- Тем не менее, я настоятельно рекомендую вам выкроить для этого время, - сказал Роджер. – Рукописные дневники, возможно, и не будут иметь никакой ценности, если все пойдет так, как мы надеемся, но они могут оказаться бесценными, если этого не произойдет... ведь, скажем так, у нас нет четкого представления о том, с какими силами мы здесь играем.

- Тот, кто хватает тигра за хвост, не должен его отпускать, - сказал Билл.

Он заговорил каким-то зловещим бормотанием.

- Чепуха, - сказала Сандра. - Это всего лишь растение. Никаких проблем. Я чувствую это всеми фибрами души.

- Многие думали, что Адольф Гитлер - это простой маргинал, - сказал я, чем заслужил резкий взгляд сеньориты.

- Я все время возвращаюсь к тому, что сказала Барфилд о том, что растению нужна кровь, чтобы по-настоящему развернуться, - сказал Роджер. - Кровь зла или кровь безумия. Мне это не понятно, и уж тем более, мне это не нравится. Мысль о том, что мы выращиваем вампирскую виноградную лозу в каморке уборщика...

- И уже не только в каморке уборщика, - добавил я, заработав новые неприязненные взгляды Сандры и Херба, а также озадаченный и несколько встревоженный взгляд Билла.

- Я бы предпочел, чтобы он вообще не пробовал кровь, вот и все, - сказал Роджер. - Дела идут достаточно хорошо, чтобы удовлетворить наши текущие цели. - Он прочистил горло. - Я думаю, что мы тут играем со взрывчаткой, ребята, и в таком деле, как это, учет может пригодиться. Записки и записи в дневник - это все, о чем я прошу.

- Если их когда-нибудь прочтут в суде, - дневники и записки, посвященные этому делу, - они, скорее всего, приведет нас в «Дубовую Бухту», - сказал Херб. - Это та самая дурка, откуда сбежал старый добрый генерал «Стальные Яйца», на случай, если кто-нибудь из вас забыл.

- Лучше «Дубовая Бухта», чем Аттика, - сказал я.

- Это утешает, Джон, - сказала Сандра. - Это очень утешительно.

- Не волнуйся, милая, - сказал Билл, протягивая руку и похлопывая ее по щиколотке. - Я думаю, они направляют дам в Оссининг.[199]

- Да, - ответила она. - Где я смогу открыть для себя радости сапфической[200] любви с трехсотфунтовой байкерской цыпочкой.

- Прекратите, вы все, - нетерпеливо сказал Роджер. - Это простая предосторожность, вот и все. В этом пока нет ничего плохого. И не будет, если мы будем осторожны.

Только тогда я понял, как отчаянно Роджер хочет вытащить «Зенит Хаус», теперь, когда у него появился шанс. Как сильно он хочет спасти свою репутацию, когда есть реальный шанс ее спасти. Я снова вспомнил, как кролик-генерал кричал: «Возвращайтесь, идиоты! Возвращайтесь! Собаки не опасны!»

Я думаю, что в ближайшие дни и недели Роджер Уэйд будет пристально за нами наблюдать. И остальные тоже. И я, конечно, куда же мне деться.

Может быть, я - больше всех.

- Я думаю, что уже готов к небольшому отпуску в «Дубовой Бухте», - Сказал Билл. - У меня такое чувство, будто я читаю ваши мысли, а это, должно быть, безумие.

Никто ничего не сказал. Да и это было не нужно.

Дорогой дневник, мы уже это проходили.