Платье

– Налоговиков? Да они мне по барабану!

Силуэт, судя по всему, сидит без движения то ли в кресле, то ли на диване.

– Но ты все же рад, что нашел парочку таких, чтобы решить свои маленькие проблемы с фискальной службой.

– Так оно и есть…

– И поскольку секретов между друзьями нет, я воспользуюсь случаем и задам тебе вопрос… Почему тебя так волнует, что я играю в сквош?

– Плевать я хотел на твой сквош! Можешь играть в него, в рами, даже в баскскую пелоту, мне до этого нет никакого дела!

– Я бы этого не сказал.

Жан-Пьер отводит взгляд от силуэта в доме напротив (практически уверенный, что это человек) и вновь поворачивается к противнику:

– Знаешь что, Поль? А пошел-ка ты на хер! Я не собираюсь пререкаться с…

– С кем? Ну что же ты, давай, договаривай!

– С травести! Да-да, ты травести, да еще и жирный! Потому что парень в платье травести и есть!

Поль широко распахивает глаза. Заговори Жан-Пьер с ним по-китайски, было бы точно то же самое.

– Кто-кто?

– Травести, вот кто! Да и потом, у меня нет желания вдалбливать что-то человеку, который ни хрена не понимает, тем более что эту песню я уже пел Изабель. Теперь моя очередь задать тебе вопрос. Ответь мне, только честно, клянусь, что не буду тебя осуждать… ты педик? Любитель поиграть на кожаной трубе?

Ответить Поль не успевает, в этот момент в гостиную возвращаются дамы. Судя по виду, Соланж полегчало.

21 час 18 минут

Изабель и Соланж, все так же не отлипая одна от другой, семенят к дивану.

«Когда они состарятся, – думает Жан-Пьер, – а их лица превратятся в сморщенные яблоки, они так же будут семенить на дрожащих ногах, взявшись под ручку, все так же будут вышагивать по дорогам и тропинкам, поддерживая друг друга. Поскольку мужчины умирают раньше, женщинам лишь остается компания подруг. Причем они знают об этом еще до того, как все произойдет. Знают и заранее практикуются, кучкуясь вместе.

Мужчины же плотно смыкают строй только на поле боя. Объединить их может единственно война. Опять же, чтобы поколотить других бедолаг. Если женщины не воюют, то мужчины проводят за этим занятием всю свою жизнь.

Жан-Пьер перехватывает нежный взгляд Поля на женскую спайку. Ну что за маскарад! Сколько раз Изабель отпускала при нем как минимум нелицеприятные замечания в адрес той, кого сейчас обнимает за талию… То же самое можно сказать и о другой – Поль тоже наверняка слышал, как Соланж критиковала подругу, которая ее только что утешала. И не может не знать, до какой степени этот альянс комичен. Но все равно им подыгрывает. Своими влажными от умиления глазами поддерживает этих лицемерок на каблуках. Прямо коллаборационист какой-то.

– Ну как, солнышко, тебе лучше? – взволнованно спрашивает он Соланж.

– Да-да… Я слышала слово «труба»… это вы о музыке говорили?

– Тем лучше! – вклинивается в разговор Изабель. – Музыка смягчает нравы, а моему мужу это сейчас ой как требуется.

– И ты мне еще говоришь о нравах? – ворчит Жан-Пьер. – Какая ирония… Талдычить о нравах в присутствии…

– Ну что же ты умолк, давай, договаривай…

– В присутствии этой вот тетки! – выкрикивает наконец он, тыча пальцем в коллаборациониста в красном платье, все так же находясь на грани обморока перед лицом агрессора.

– Почему он называет Поля «теткой»? В этом же нет смысла.

– Знаешь, Соланж, – удрученно добавляет Изабель, – искать в словах и поступках несчастного Жан-Пьера какой-то смысл теперь самое последнее дело.

– Если в действительности что-то и лишено смысла, так это платье на Поле.

– Ты предпочитаешь, чтобы я ходил голый?

– Слушай, давай без церемоний.

– Если это поможет тебе успокоиться, я могу раздеться.

Вот козлина, а ведь с него станет! Вот он уже поднялся на ноги и стал осторожно стаскивать платье. Дамы, глядя на него, засмеялись. С агента фиска вот-вот посыплются лепестки. Лучше бы Жан-Пьер в этот самый момент ослеп.

– Прекрати! – вопит он.

– Не искушай его, Поль… – вставляет слово Изабель. – Представляете, незадолго до вашего прихода мой благородный муженек подкинул мне мысль устроить с вами оргию.

По спрятанной в уголках ее губ улыбке Жан-Пьер понимает, что она не только выказывает ему презрение, но хочет опозорить его, очернить и распять на кресте.

– Оргию? – писклявым голосом спрашивает Соланж. – Как это?

– В действительности, – поучает ее Поль, – Иза говорит, что Жан-Пьеру хочется заняться с нами любовью.

Это заговор, приправленный фарсом, раньше, пожалуй, Жан-Пьера бы повеселил. Они, может даже, посмеялись бы все вместе. Но теперь, когда он видит, как на него все набросились, ему точно не до смеха. Он обхватывает руками голову. «Это кошмар, я вот-вот проснусь…» Да еще эта «прелестница» Соланж без царя в голове, надо же быть такой дурой!

– Это он намекает на групповой секс, да?

– Да, – информирует ее сообщница, – словом «оргия» пользовались раньше. Сегодня так больше не говорят, однако Жан-Пьер, видно, не в курсе…

– Я, конечно, не против устроить групповушку, но нельзя ли сначала чего-нибудь поесть? Я проголодался.

Но от гнусного простодушия Поля Жан-Пьера только тошнит.

– Мне от тебя блевать хочется… Перспектива заняться любовью… с…