Письма в небеса

Карен Пэйдж, согнувшись, как древняя старуха, повисла на руке Майкла Коннора. Никто и предположить не мог, что виновник торжества лично следит за процессом, припав носом к стеклу тонированного Кадиллака, заботливо предоставленного Мэйсоном.

Двойника искать не было смысла. Во всяком случае, выловленный из Гудзона топляк, пролежавший на дне невесть сколько, ни у кого не вызывал подозрений. Крышку решили не открывать. Но гробовщики явно чувствовали на плечах не малый вес. В гроб я заблаговременно положил компактный сейф с документами и наработками Ника, все, что получил от него, кроме фотографии Софии Райт. Ну, вот и все. Мэтью Броуди мертв. Так считал каждый, кто бросил горсть мерзлой земли на крышку гроба.

Дело сделано.

Все, что осталось от прежней жизни – седой монолит на кладбище в Мичигане, и кроткая заметка в Нью Йоркском Вестнике, повторяющая в точности дату рождения и дату смерти. Мэтью Броуди погиб молодым, так и не достигнув американской мечты. Угрюмый Костолом Чарли, всучивший мне ключи от квартиры, обронил лишь пару слов. Скорчив кислую мину, он цокнул языком и провел им по желтым зубам, словно пытался выкорчевать застрявший шпинат.

– Броуди, не делай глупостей, и давай без шуток, ты не клоун.

Я кивнул и пожал протянутую руку.

– Надеюсь, мы больше не встретимся.

Он хлопнул дверью, оставив после себя запах табака и чесночных гренок, которыми еще утром запивал кислое пиво у Мо.

В квартире, как впрочем, и в моем старом доме в Бруклине, царил хаос и беспорядок. В застенках ругались соседи, на лестнице кто-то обронил стеклянную бутыль. С жутким грохотом она разбилась, следом послышались ругательства.

Так пролетали дни, а я остался один на один с новой жизнью, и что с ней делать, я не знал.

Я уже успел задремать, когда в дверь постучали. Выдернув из под подушки револьвер я прокрался в гостиную, стараясь наступать на стыки дряхлых, прогнивших и пропахших плесенью половиц.

За дверью раздался кашель, кто-то вздохнул. Сквозь мутное стекло дверного глазка я увидел худенькую женщину, переминавшуюся с ноги на ногу. Строгое, но простое пальто, туфли на низком каблуке, на гангстера дамочка не походила. Тем не менее, я не решился встать к двери и по-прежнему вглядывался в незнакомку стоя в пол оборота за углом, так, что если она вздумает изрешетить дверь, я бы оказался вне досягаемости пуль.

Кто она такая, и что ей нужно, я не знал, да этого и не потребовалось. Женщина поднесла кулачок к косяку, но на пол пути опустила руку, и развернувшись быстро зашагала прочь. Через секунду заскрежетал ключ, глухо стукнула дверь соседской квартиры.

«Если бы она пришла по твою душу, ты бы это уже выяснил на собственной шкуре»

– Ты труп, Мэтью, никому ты не нужен – тихо проговорил я своему отражению в зеркале и двойник по ту сторону беззвучно вторил моим губам.

К вечеру я решил покинуть новый приют. Хотел отправиться в Квинс, поглазеть на музыкантов в «Плейнхолле», теперь я мог себе позволить праздные шатания по ресторанам. В действительности, я желал ощутить вкус жизни, снова по полной, забыть облезлые серые стены, занавешенные паутиной углы и пожелтевшие обрывки вздувшихся от сквозняков обоев. Взяв часть денег из тайника, услужливо предоставленным Чарли, я заткнул револьвер за пояс и вышел на лестницу. На секунду задержался у соседней двери, но ничего не услышал. Ни шороха, ни вздоха.

Какого же было мое удивление, когда на двери одной из самых богатых рестораций города, обнаружил более чем скудную записку, нацарапанную от руки.

«Закрыто»

– Пожар был, вчера, – буркнул невысокий, круглый, как шар, мужчина, утолив мое праздное любопытство. Дорогой, строго скроенный пиджак в темно-зеленую клетку, золотая цепочка часов, портупеей болталась на непомерно раздутом брюхе. Ни дать ни взять меценат Джек Карсон. Во всяком случае, усатый джентльмен если и не пытался походить на Карсона, как манерами, так и стилем, то уж точно относился к тому же классу.

– Знаете, здесь по четвергам подают дивную пасту, шеф повар итальянец, – пробасил мужчина и потянулся за портсигаром, – Черте что! – Ругнулся он, пыхнув сигарой и направился по своим делам. Зажиточные люди в Бруклине встречаются реже, по своему обыкновению, богачам не пристало бродить по кишащим ворьем и гангстерами районам. В Квинс жизнь текла иначе.

Оставшись ни с чем, я решил прогуляться по городу и вскоре мое внимание привлек маленький кафетерий, по-домашнему скромный и уютный. За барной стойкой устало подперев вихрастую голову, полудремал худенький мальчишка. Просторный зал пустовал, лишь у дальней от входа стены, в углу за столиком двое мужчин о чем-то тихо разговаривали. Глянув на меня, один из них громко гаркнул нерадивому бармену и показал кулак. Парнишка тут же встал по струнке смирно и нацепил на себя дежурную улыбку.

– Кевин, будешь спать, я тебе всыплю! – пробасил усатый, поджарый и смуглый мужчина.

– Да, папа, – сухо ответил Кевин и обратился ко мне, – что угодно, мистер?