Письма в небеса

Я трижды вымылся с дустовым мылом и трижды точил бритву, соскабливая со щек и бодбородка жесткую растительность. Я обрился так коротко, как только смог, понадеявшись, что это избавит от вшей. Стерев с зеркала матовую пленку конденсата, я уставился на свое отражение и едва ли мог узнать прежнего Мэтью Броуди.

Передо мной стоял худой, изможденный мужчина, со впалыми щеками и усталым взглядом. Кожа натянулась так, что казалось она вот-вот лопнет на сгибах локтей и колен.

Жадными глотками я пил свежий кофе, не из мятой жестянки, а из чашки Тары. Я выжил, я вернулся домой. Но, где-то под сердцем завыл раненый шакал.

Что с ними станет? Мик не проживет долго, а Майя навряд ли справится с такой ношей, ведь Пит еще совсем ребенок.

Перед тем, как заснуть, я вытащил на свет мятую фотокарточку и долго смотрел на Софи. Я вернусь, во что бы то ни стало.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ: «ПОКОЙСЯ С МИРОМ МЭТЬЮ БРОУДИ»

День проходил за днем. Но для меня время словно остановилось. Перед сном я перебирал в памяти воспоминания, как пингвин перебирает камешки, пытаясь найти самый гладкий, самый совершенный.

Я убил Флинта, этого ублюдка. Он пошел на корм рыбам, но легче мне не стало. Ник бы не одобрил того, что я сделал, да, не одобрил бы.

Я не очень то верил в бородача, сидящего на облачке, но только выжив, понял, какой ценой обладает жизнь. Жизнь не имеет вкуса, пока смерть не решит добавить специй.

У меня есть цель. Ради нее я не опущу руки и буду вдыхать до последнего вздоха. Только вот цель была и у Ника Роджерса, и у сумасшедшей девицы Кайли; она тоже во что-то верила. Быть может стремилась найти удел в каком-нибудь пустынном городке, где-нибудь в Оклахоме. Может быть, она хотела таскать безразмерные линялые джинсы, водить дряхлый пикап и заниматься хозяйством, отрешившись от всех соблазнов большого города. Во всяком случае, я об этом никогда не узнаю, никто не узнает. Она мертва, она защитила меня, вступив в перестрелку с Флинтом, и поймала пулю, принадлежащую мне. И мерзлая могильная земля навсегда сохранит её тайны.

В дверь постучали.

– Мэтью?

Это был Чак, за его спиной я разглядел хмурую физиономию Костолома Чарли. Я отворил. Оба они уставились на меня, словно на оживший труп.

– Мэт, где ты был, черт бы тебя побрал? Мы два месяца пасем твое жилище. Есть разговор.

В комнату вошел толстый взъерошенный человечек, в очках, строгом костюме, деловито шмыгнул носом, но встретившись со мной взглядом, сразу как-то сник.

– Мистер Броуди?

Я пожал руку Мэйсона и кивнул.

– И вам не хворать.

Костолом хотел было прорваться следом, но Чак отрицательно покачал головой, удерживая его за плечо.

– Что привело вас сюда, Гарри?

По большей части я поинтересовался просто так, в любом случае размен жизнями не стоит и ломанного цента. Гарри прошелся по комнате, скрестив руки за спиной, к окну не подошел, встал в углу.

– Для начала хотел бы поблагодарить. Вы спасли мою жизнь.

– Не нужно, – я осадил его, мой голос прозвучал грубее, чем я того хотел. – Признаюсь честно, мистер Мэйсон…

– Просто Гарри, – вклинился он, но тут же погас, пробормотав – Для вас просто Гарри, мне очень жаль, что все так случилось.

– И что с того?

В воцарившейся тишине тихо тикали наручные часы Мэйсона, где-то за пределами серых стен, по улице неслись безразличные к нам автомобили…

– Мне действительно жаль.

Я лишь хмыкнул и прошипел:

– Засуньте жалость себе в задницу.

– Послушайте, Мэтью…

Гарри сглотнул, поправил очки, снял дрожащими пальцами, и принялся протирать линзы. Он продолжил, не поднимая взгляд:

– Как бы вы не ерничали – вы спасли мне жизнь. Я всегда плачу по счетам. У меня есть деньги… много, очень много денег.

– И куча кретинов, желающих вас убить.

– Верно.

Его глаза блеснули, в голосе просквозила сталь.

– За меня не беспокойтесь. Я покидаю пост.

Сделав паузу, Гарри вздохнул, примеряя очки.

– Мэтью, вы разворошили осиное гнездо. То, что вы устроили, не укладывается в уме. А еще…

– Я отрубил одну из голов гидры Джона Марша.

– Признаться честно, я не догадывался, я не знал, как сильно мешал господину Янгу.

– Теперь знаете.

– Знаю, и хочу предупредить вас. Теперь за вами, Мэтью, ведется настоящая охота. У улиц есть уши, в каждом темном углу всегда найдется пара лишних глаз.

– Весьма прозаично, для такого человека, как вы.

– Поймите, Мэтью, я лишь хочу вам помочь.

– Это чем же?

Я не понимал, к чему он клонит, но здравый смысл заставил выдохнуть все мнимое раздражение и наконец-то взять себя в руки.

– У вас будут средства. Сколько вам понадобится, скажем, на безбедную старость? Вы можете уехать куда-нибудь в Швейцарию и доживать жизнь под личиной какого-то Шмидта.

Прикинув в уме все плюсы и минусы, я задумался.

– Думаю, вы сможете мне помочь.

***

На старом кладбище в богом забытой глуши было немноголюдно. Проводить Мэтью Броуди в последний путь пришли только самые близкие, чуть ли не половина присутствовавших на похоронах Ника Роджерса.

«Броуди Мэтью, 11.25.30. Покойся с миром, друг.»