Письма в небеса

В последнее время я стал замечать, что Мик часто кашляет. Он сгибался пополам и долго с надрывом кашлял в грязный кулак. Как-то раз я заметил, бурое пятно на внутренней стороне перчатки, которой он зажимал рот, дабы не разбудить детей.

– Давно? – спросил я, глядя поверх огня на Пита, спящего в обнимку с псом.

– Им знать совсем не обязательно, – хрипя покачал головой Мик, и размазал бурую мокроту по штанине.

– Ты обращался к врачу?

Он хохотнул и тут же сморщился, прижав ладонь к груди.

– Скажешь тоже. – Он поскреб затылок, и растёр что-то подушечками пальцев.

«Вши».

Я старался не думать о булькающем хрипе по ночам, доносившимся из груди Мика, гнал мысли о детях. Что с ними будет? Майя и Пит едва читают, но с ловкостью фокусников таскают кошельки и продукты из супермаркета.

Они рады огню и черствым сухарям. Всякий раз, когда Майя покидала убежище, я видел в ее глазах пламя. Всякий раз она просыпались с надеждой все изменить.

Они были нищими, но подарили мне бесценный подарок. Эти люди подарили мне второй шанс, спасли от смерти, глупо растрачивать их дар попусту. Я работал не покладая рук, ложился позже остальных, и вставал первым, едва лишь утренний мороз заползал в пакгауз и кусал бока.

– Готово.

Поместив хлипкую конструкцию в корпус я затянул винты и на всякий случай обмотал пульт клейкой лентой.

– Должно сработать.

У меня пересохло в горле. Палец скользнул по шершавой кнопке и я вдруг осознал – получилось! Устройство завибрировало в моих руках.

– Далеко собрался? – кашлянул Мик.

– Домой.

Он засуетился, сел, хлопнув по шее грязной ручищей, и посмотрел на меня, в глазах плясало тусклое пламя костра.

– Погоди.

Выудив из кармана часы, он подкинул их на ладони и протянул мне.

– Возьми.

Я мотнул головой, но Мик замер, как истукан, лицо цвета обожженного кирпича, сделалось суровым в отблесках пламени. В кустистой бороде путались тени.

– Это твое, как ты сказал, подарок отца.

Он не дал мне заговорить, оборвав на полуслове.

– Ты хороший человек, Броуди, да и мелочь, – он склонил голову на бок, указывая на спящих детей, – к тебе прикипели.

– Еще немного и я расплачусь, – пробормотал я улыбнувшись, и сел перед стариком.

Мик гаркнул в кулак, и я уже пожалел о шутке, не стоило лишний раз тревожить эту пакость у него в груди.

– Далеко от сюда до Статен Айленд?

Мик прикинул что-то в уме, чмокнул губами и поглаживая бороду изрек:

– Не то чтобы очень, мы в южной части Бруклина, добраться до острова не проблема. Но где ты найдешь машину, умник? Два ночи, и от тебя воняет до небес.

Я усмехнулся и с грустью подумал о Софи.

Я не мог больше ждать ни секунды. Сжав устройство в кулаке, я вышел со склада, осторожно притворив за собой дверь. Оскальзываясь в обледенелой каше, я подошел к парапету, за которым тихо плескались воды Гудзона и посмотрел на устройство. Вот он, мой билет домой.

Чувство тревоги было раздавлено непоколебимой решительностью.

"Будь, что будет"

Я живо представил, как разлечусь на мелкие кусочки, едва лишь устройство сработает. Но сработает ли?

– Во всяком случае, те, кто не пытаются, не живут вовсе, так ведь? – пробормотал я, мысленно обращаясь к Нику.

Позади раздался приглушенный снегопадом возглас. Майя стояла на пороге богадельни и потирала руками заспанные глаза.

– Чего не спишь?

– А ты?

Она кивнула, указывая на устройство.

– Починил?

– Стой, где стоишь, – тихо проговорил я, – Надеюсь получится, но лучше бы тебе уйти подальше.

Майя закатила глаза. Устало вздохнув, девочка прищурилась и скрестив руки на груди с сомнением пробормотала:

– Я надеюсь, сработает. Знаешь, не очень то хочется потом отскребать тебя со стен.

– Спасибо за все, береги Пита и стариков.

– Вали уже, – пробормотала она, но я уловил, как дрогнул ее голос.

Собравшись с духом, я вдавил пальцем красную кнопку.

По началу ничего не произошло, но прежде, чем по спине пробежал холодок, я увидел яркую вспышку. Голубая молния ударила в землю, я почувствовал, как тело становится невесомым, очертания Майи таяли в белесой дымке. Разверстая пасть туннеля втянула меня точно песчинку.

Тишина. Где-то в темноте тикали часы. Открыв глаза, я осмотрелся. Видавший виды, старый промятый диван, задернутые наглухо шторы, сквозь которые едва пробивался свет уличных фонарей, шкаф, зеркало с трещиной по середине.

"Дома"

Я расхохотался, лежа на полу собственной квартиры. Я не мог остановиться и затих, лишь когда бок пронзила тупая боль.

"Получилось!"

Внезапная мысль, пронзившая ликующий разум отравленной стрелой, заставила меня сесть. Я бросился в гостиную, к висящему на стене отрывному календарю. Включив свет, я скользнул взглядом по желтому листу и рухнул на колени.

"февраль, одна тысяча девятьсот тридцать первый"

Где-то глубоко внутри в бездну оборвался болтавшийся на стальном тросе сейф, где все это время томился страх.

"Я дома"

Забравшись в горячую ванну я ушел с головой под воду и лежал недвижим до тех пор, пока в легких не кончился кислород. Тяжесть пережитого сползала с меня вместе с налипшей грязью. Стиснув зубы, я растирал до красна одеревенелые плечи, до тех пор, пока кожа не стала гореть.