Пятая руна

И посидеть на заслуженной диете братцу не помешает. Лично я с радостью предоставила бы ему сейчас такую возможность, но говорить с ним в любом случае ещё придётся. Так что да, дам ему время подумать до послезавтра, а потом повторю своё щедрое предложение.

* * *

К вечеру пятницы мне начало стойко казаться, что жизнь стала прежней. В универе и на работе дела шли своим чередом, дома без Дилана снова было спокойно, только немного непривычно тихо — ни я, ни мама телевизор не включали. Даже никакие твари меня не беспокоили. Потому подвоха я ждала уже, можно сказать, с нетерпением. И, разумеется, дождалась.

Очень знакомая машина стояла чуть в стороне от остановки. Темнота и тонировка не позволяли рассмотреть, есть в ней кто-то или нет, но я знала — есть. А я, прямо как назло, пошла сегодня с девчонками. О том, чтобы подойти к ней при них не могло быть и речи. Звонить или писать сообщения тоже не стоило, Марла и без того давно хотела выяснить, к кому же я бегала той приснопамятной ночью. Бесцеремонности на то, чтобы посмотреть, что и кому я пишу, ей хватало с избытком.

К счастью, судьба в лице управления городского транспорта решила сегодня проявить ко мне благосклонность, пусть и довольно специфическую: автобус мой согласно расписанию явиться не соизволил. То ли отменили его, то ли просто застрял где-то в последней вечерней пробке. И дожидаться его я очень удачно осталась в одиночестве.

— Предупреждать надо о таких вещах, — буркнула я, садясь в машину, едва автобус девчонок скрылся за поворотом.

— Сообщения надо читать. Час назад тебе написал.

— Что-то случилось? — тут же насторожилась я.

Плохим… любым новостям не удивилась бы. А ещё он мог бы сказать, что его, как и меня, начало уже пугать полное отсутствие каких-либо действий демонолога. Мягко говоря странное, учитывая совсем недавние события. Но ответ оказался совсем другим.

— Просто хотел тебя увидеть.

Отношения — дорога, которая исчезает за спиной. Сделав шаг вперёд, ты уже не сможешь вернуться туда, где был неделю, день, даже час назад. Невозможно сказанное сделать несказанным или отменить то, что уже случилось. Всё это будет с тобой, и ты можешь только остановится или свернуть совсем в другую сторону. Если можешь, конечно.

Откинувшись на сиденье, я прикрыла глаза. Какая-то адская чехарда творилась сейчас со мной и с моей жизнью. И самым адским в ней было то, что она спасала меня от участи гораздо худшей. От участи перестать жить совсем.

— Я тоже соскучилась, — тихо сказала я, не открывая глаз.

* * *

— Чего ты улыбаешься? — спросила мама за ужином.

— Просто день хороший, — пожала плечами я.

Прекрасный, замечательный день. И никакие мрачные мысли о будущем его уже не испортят. Наконец-то я поняла, чего мне не хватало всю жизнь — просто возможности поговорить с кем-то. И не о том, о чём нужно или можно, а просто о чём захочется. Я годами отказывалась от этого, из страха потерять то, что не приносило мне никакой радости. И даже никакой выгоды, что совсем уж досадно.

— В воскресенье нужно будет съездить на рынок, — безмятежно продолжила мама, не догадываясь о ходе моих мыслей.

И даже это напоминание настроение мне не испортило. Посмотреть на Кевина будет интересно, для общего, так сказать, развития. Сильно сомневаюсь, что с нашей последней встречи он особо поумнел.

— Конечно, — согласилась я.

— И убери свои брюки, пожалуйста.

— Я не буду их надевать.

— Нет, — с неожиданной решительностью ответила мама. — Убери их, пожалуйста. Сложи в чемодан и отнеси на балкон.

— А что? — не удержавшись, спросила я. — Мои вещи будут досматривать?

— Конечно.

Я едва не подавилась последним кусочком котлеты, уставившись на маму в полном замешательстве. Услышанное никак не желало умещаться в рамки даже той порядком искажённой картины мира, которую я раньше соглашалась терпеть. В ней было много всего ненормального, но не настолько же!

— Никто не будет рыться в моих вещах, — тихо и раздельно произнесла я.

— Почему? — удивилась мама, напрочь проигнорировав мой тон. — Тебе же нечего скрывать, правда? И потом, так всегда…

— Мне плевать, как там всегда, — отчеканила я, чуть повысив голос. — В моих вещах никто рыться не будет. Это ясно?

По маминому лицу промелькнула растерянность. Совершенно точно никогда в жизни я не говорила с ней подобным образом. Иногда капризничала, пару раз спорила о каких-то пустяках, но всегда в итоге подчинялась. Мой категорический отказ был для неё в новинку.

— Оливия…

— Ты слышала меня, мама, — перебила я. — И этот разговор закончен.

— Дилан был прав, да? Ты связалась с кем-то?

— О, вот мы и добрались до сути, — усмехнулась я, чуть подаваясь назад и скрещивая руки на груди. — До вашей с братцем гениальной идеи отделаться от меня прямо сейчас. Вы ведь это задумали, правда?

— Это для твоего же блага, — неожиданно мягко проговорила мама. — Ты должна понимать: то, что допустимо для подростка, для девушки твоего возраста уже неприемлемо. Твой брат не может следить за тобой, как подобает, и я тоже не могу.