Пятая руна

Мама привезла с собой запахи лука и копчёной рыбы. Узнав новости о Дилане, немедленно ему позвонила, но поговорила, к счастью, только с врачом. И после четверти часа обязательной паники принялась печь любимые братцем пирожки с вареньем. Мне пришлось помогать, попутно слушая все последние новости о родне.

Глядя на неё, я представила себе себя, лет так примерно через двадцать: такую же усталую, рано постаревшую тётку, погружённую в возню с тестом и разговоры о каких-то семейных пустяках вроде свадеб, крестин и похорон. А рядом с собой — дочь, не очень успешно пытающуюся изобразить, что всё это ей очень интересно. Как будто на свете нет ни единой более занимательной темы для беседы. Нет, нужно было бежать. Бежать, пока всего этого со мной не случилось.

— Сходишь завтра к брату? — спросила мама, отправляя в духовку первую партию пирогов.

— Не могу, работаю, — изо всех сил постаралась я изобразить огорчение.

— И никак не отпросишься? А то мне ещё выходной точно не дадут.

Я мотнула головой и быстро прикусила губу, чтобы сдержать нервный смешок. Дилан потребовал, чтобы я бросила учёбу, потому что он теперь, видите ли, будет зарабатывать достаточно. Бред какой, подумать только, вообще никакой связи одного с другим. А вот с работы уволиться, что было бы куда логичнее, он мне не предложил. Более того, он и маме такого не предлагал, хотя прекрасно знал, как ей с её мигренями и спиной тяжело там справляться. Настоящий мужчина, чего там, глава семьи и центр мироздания по совместительству. Само воплощение заботы и ответственности.

— Мам, а ты не планируешь уйти с работы? — на всякий случай всё же спросила я.

— Нет, ты что, — решительно отмахнулась она, ловко раскатывая вторую часть теста. — Нам хорошо бы с долгами расплатиться до твоей свадьбы.

Ну да, конечно. Что же может быть важнее? Вот, кстати, и ещё одно проявление эгоизма братца, весьма яркое, но прежде отчего-то никогда не бросавшееся мне в глаза. Как дети полицейского, погибшего при исполнении, мы с Диланом имели право получить высшее образование за счёт государства, но распространялось это не на все специальности. И разумеется, брат выбрал ту, которой в списке не было. Кстати, ещё и ту, где профессионального успеха и хорошего дохода можно прождать всю жизнь. Очень разумно это было в нашем тогдашнем положении. Но разве тогда он подумал о ком-то, кроме себя любимого? Так чего же я ждала от него сейчас?

Отчего-то вдруг мне очень захотелось прямо здесь и сейчас сказать маме, что я не хочу выходить замуж за Кевина Бинби. Просто на реакцию посмотреть. Впрочем, большого смысла в этом не было, я и без того прекрасно знала, какой она будет, эта реакция. Мне скажут, чтобы не выдумывала ерунды, потому что далеко не всем везёт попасть в такую хорошую семью. Но всё-таки от провокационного вопроса я не удержалась.

— Мам, — спросила я, укладывая на противень очередной пирожок, — а ты любила папу?

— Конечно, — быстро ответила мама.

Слишком быстро ответила. Раньше я о таком даже не задумывалась, а вот теперь поняла: нет, не любила, никогда не любила. Терпела молча, потому что какая жизнь досталась — ту и живи, так положено и так правильно. Но я так не хочу.

— Я по нему скучаю, — вздохнула я, чтобы не поворачивать разговор в неудобное русло.

— Он был бы сейчас за тебя очень рад.

Нет, не был бы. Отец не хотел, чтобы я выходила замуж за этого Кевина, потому и придумал условие с учёбой. Тянул время, надеясь, видимо, что семейству Бинби надоест ждать так долго. Ошибся, не надоело. Интересно, кстати, почему.

С точки зрения здравого смысла я была не очень-то удачным выбором для фермера, тем более будущего преподобного. Во-первых, какая из меня хозяйка? Я, конечно, умею довольно много чего, но умений моих достаточно в городе, где отопление, водопровод и канализация, где кур покупают в магазинах, ощипанных и выпотрошенных, где молоко в бутылках, а не в коровах, и так далее. Пока я научусь тому, что тамошние девчонки делают с детства, не один год пройдёт. Во-вторых, репутация у нас, городских… не лучшая, словом, репутация. Не такая должна быть у супруги преподобного.

И всё-таки семейство Бинби упорствовало в желании меня заполучить так, будто ко мне прилагалось нечто, крайне для них важное. Настолько, что можно было и подождать, и все мои явные недостатки потерпеть. Вот только я даже представить себе не могла, что же это такое может быть. Видно, и отец не знал. Но уж если я решила от свадьбы отделаться, стоит это выяснить, и поскорее.

И если уж так подумать, очень кстати, что Бинби надумали нас посетить. Будет возможность к ним присмотреться, может, это натолкнёт на какие-нибудь выводы. Да и товар лицом, так скажем, показать не помешает. Может, сами ещё брать передумают.

— Смогу забежать к Дилу послезавтра, — предложила я, снова меняя тему. — К нему всё равно не пустят, но хоть передачу отнесу.

— Забеги, — тут же обрадовалась мама. — Хоть так. А то в больницах этих кормят невесть чем.