Первая печать

– Что с ним случилось? – продолжает Северо, чуть смелее. Стоило отыскать выход, слова уже не желают оставаться внутри. – С Принцем? Почему он так поступил?

– С ним связался дьюс острова, – после достаточно длинной паузы отвечает грешник, подтверждая одну из догадок Северо. – Нашел такой… замысловатый способ сбежать, приманив бражника. Чего я не понимаю, так это почему именно Принц сделался его вместилищем. Видимо, он как-то отличался от всех вас.

Еще одна догадка – не сегодняшняя, но это уже не важно.

– Он врал о своем прошлом, – говорит Северо. – Ну… мы давно подозревали, но не говорили ему. Он, наверное, на самом деле не был сыном короля.

– А кем он был?

Северо пожимает плечами:

– Не знаю. Но занимался чем-то постыдным и поэтому выдумал сказку о своей родословной…

– И сам в нее поверил. – Грешник кивает. – Да, вполне возможно. Об этом мало кто задумывается, но мы ежедневно – и даже ежесекундно – творим печати, которыми сдерживаем собственную душу. Однако печати не только сдерживают, но и преобразовывают. Если потрудиться как следует, можно заколдовать самого себя, повторяя одно и то же. Проблема в том, что эти печати чаще всего просты и мудрый посторонний способен разгадать и использовать ради собственной выгоды любую простую печать. Особенно если этот посторонний – дьюс.

– А Типперен?..

– С ним все гораздо сложнее, пусть он и не представляет для нас большой опасности.

– И… – Северо сглатывает слезы, прежде чем повторить свой первый вопрос. – Что мы будем делать?

Грешник качает головой, по-прежнему глядя на сердце своего махолета, оказавшееся в жуткой ловушке.

И ничего не говорит.

13-й день месяца внезапных ливней

***25 год

Опять всю ночь с тобой разговаривал, Вив.

Проснулся, уткнувшись носом в мокрую подушку.

Л. с утра отправилась в город и принесла мне пачку писем, которые собрал верный Марсаль. От Старика – пять штук. Он все еще надеется уговорить меня вернуться, но зачем? Я исчерпал возможности его библиотеки, его подручных, да и его самого. Теперь, наверное, я знаю про Облачную грань и потусторонний мир больше, чем вся его Школа, вместе взятая. Ни один эксперимент, который можно там провести, мне не поможет. Ни одна книга не подскажет ответ.

Что весьма печально, если вспомнить, что Старик считается лучшим из ныне живущих печатников.

Мы с Л. вновь странствуем вдвоем, как было до Школы и прочего, но она выросла и помогает своему постаревшему отцу. Без нее, наверное…

***************************************

М-да. Не стоило об этом писать, прости.

Итак, мы с Л. летаем вдвоем, выслеживаем слухи и сплетни, до которых приличные ученые не опускаются. В Эмерадине у трактирщика умерла жена, а через несколько лет вдруг появилась в доме его конкурента, красивая и такая же молодая, как и в день смерти. Мы проверили – это была кукла, а зачем ее сделали, нас не касается. В Гавани Орхидей к хозяйке книжной лавки вернулся сын, пропавший без вести, и был он молодым, сильным и здоровым и т. д. и т. п. Мы проверили – это оказался двойник-фаэ, в изначальной форме, скорее всего, лис или хорек. Понятия не имею, что он замыслил и к чему все приведет.