Первая печать

Твой остров пугает махолеты и караваны птах. Он никому не причиняет зла, но его видят так часто, что боятся все сильнее. Меня наняли, чтобы разгадать эту загадку и, если получится, устранить источник опасности. Люди страшатся того, чего не понимают. Ты и сама знаешь.

Да… Все начинали бояться моего отца, когда он рассказывал о своей цели.

Так или иначе у него почти получилось.

Нет. Это у меня получилось.

Объясни?

Я всегда стояла у него за спиной, заглядывала ему через плечо. Я видела фрагменты, отрывки, обрывки… ничего не понимала, но все запомнила. У меня всегда была хорошая память.

И… в какой-то момент… ты все соединила?

Или оно просто – само – соединилось в моей голове. Щелк-щелк-щелк! Все кусочки встали на свои места, и печать родилась. Я увидела дверь в его разуме, в его памяти, открыла ее, и оттуда вышли они. Все дети, которых он…

Да.

* * *

Они стоят посреди вихря, и в нем вновь проступают лица, образы, имена. Красивая грустная девушка с черными волосами, заплетенными во множество кос; высокий робкий парень с умным взглядом, чуть скособоченный – наверное, когда-то сломал ключицу, и она нехорошо срослась; мальчишка лет восьми, с милым личиком и озорным блеском в глазах, чем-то похожий на игривого зверька; высокий и полный мальчик постарше, полный и с пухлыми щеками, старательно собирающий жучков с куста картошки; еще один, темноволосый, с длинным и сосредоточенным лицом, с пальцами, навеки испачканными в чернилах; и последний – очень тихий, зеленоглазый и с волосами мышиного цвета, склонный прятаться от того, кто называл себя их опекуном, потому что единственный из всех смутно помнил о его преступлениях.

Были и другие.

Давным-давно.

* * *

А что будет с ними, если я решу вернуться?

Не знаю.

Нет… ты врешь. Скажи правду.

Я действительно не знаю наверняка. Подобное случилось в первый раз – твой отец неспроста всю жизнь искал печать, размыкающую врата потустороннего мира. Никто не в силах предсказать, что произойдет. Но… по тем историям, которые мне поведали… по всем свидетельствам очевидцев… когда остров замечали, он всегда выглядел необитаемым.

* * *

Она молчит. Смотрит на кружение вихря, склонив голову набок; о чем-то думает. Протягивает руку к одному из образов, что проносится мимо, как будто хочет его коснуться, но не смеет.

* * *

Я спрашивала себя – в те моменты, когда мне было не все равно, – настоящие они или просто его воспоминания. Либо выдумка – моя собственная выдумка. Он не мог ни подтвердить, ни опровергнуть.

А что ты думаешь теперь?

* * *

Иголка – Лия Монтелла – ничего не говорит Теймару Парцеллу и его дьюсу, а просто смотрит им в глаза, спокойно, уверенно, с легкой улыбкой человека в самом начале долгого и, скорее всего, трудного пути. Они некоторое время выдерживают этот взгляд молча, а потом кивают и улыбаются в ответ.

Она наклоняется, подбирает с пола ключ-кольцо.

И надевает его на палец.

[запись посреди чистого листа, дата отсутствует]

Я верну тебя.

Что бы ни случилось, что бы ни ждало меня впереди.

Я пойду за Облачную грань и обязательно тебя верну.

Ведь покуда мы живы, всегда есть

[дописано другим почерком; чернила еще не высохли]

НАДЕЖДА.