Перси Джексон и лабиринт смерти

Это «до свидания» звучало больше как «прощай». Потом бог взметнулся огненным столпом, и столп пошел по воде, возвращаясь в большой мир.

Несколько часов я бродил по берегу. Когда я, наконец, вернулся обратно на лужайку, было уже поздно, часа четыре или пять утра, но Калипсо по-прежнему возилась в саду, ухаживая за цветами при свете звезд. Лунное кружево лучилось серебром, и прочие растения тоже отзывались на магию, светясь алым, и желтым, и голубым.

– Он велел тебе возвращаться, – предположила Калипсо.

– Ну, вообще-то нет. Он предложил мне выбор.

Она встретилась со мной глазами.

– Я обещала не предлагать.

– Что не предлагать?

– Тебе остаться здесь.

– Остаться… – повторил я. – В смысле, навсегда?

– На этом острове ты станешь бессмертным, – тихо сказала она. – Никогда не состаришься и не умрешь. Ты мог бы предоставить сражаться другим, Перси Джексон. Мог бы избежать судьбы, предначертанной в пророчестве.

Я ошеломленно уставился на нее.

– Просто взять и остаться?

Она кивнула.

– Просто взять и остаться.

– А… а как же мои друзья?

Калипсо встала и взяла меня за руку. От ее прикосновения по всему телу разошлась теплая волна.

– Перси, ты спрашивал меня о моем проклятии. Я не хотела тебе говорить. Так вот: на самом деле боги время от времени посылают мне гостя. Примерно раз в тысячу лет они делают так, что на мои берега выбрасывает героя, который нуждается в моей помощи. Я забочусь о нем, становлюсь ему другом, но выбор богов не случаен. Богини Судьбы каждый раз делают так, что герой, которого они мне посылают…

Голос у нее задрожал, и она вынуждена была умолкнуть.

Я крепче стиснул ее руку.

– Ну что? Что я такого сделал, что ты так печальна?

– Они каждый раз посылают того, кто никак не может остаться, – прошептала она. – Кто никак не может принять мою дружбу и гостеприимство иначе как на краткий срок. Они посылают мне героя, которому я не… в которого я не могу не влюбиться.

Ночь была тиха, слышалось лишь журчанье фонтанов да плеск волн о берег. До меня далеко не сразу дошло, о чем она говорит.

– В меня? – спросил я.

– Видел бы ты свое лицо! – Она спрятала улыбку, хотя в глазах у нее по-прежнему стояли слезы. – В тебя, конечно.

– Так ты поэтому все время отстраняешься?

– Я так старалась! Но ничего не могу с собой поделать. Мойры так жестоки! Они послали мне тебя, мой отважный, зная, что ты разобьешь мне сердце.

– Но… я же просто… ну, в смысле, это же просто я!

– И этого довольно, – заверила меня Калипсо. – Я обещала себе, что не стану даже говорить об этом. Я отпущу тебя, даже не предложив. Но я не могу. Наверное, Судьбы знали и об этом тоже. Ты мог бы остаться со мной, Перси. Боюсь, это единственное, чем ты можешь мне помочь.

Я посмотрел на горизонт. Небо светлело, на нем появились первые розовые полоски зари. Я мог бы остаться тут навсегда – просто взять и исчезнуть с земли. Жить с Калипсо и ее невидимыми слугами, делающими все, что мне нужно. Мы могли бы сажать цветы в саду, беседовать с певчими птицами, бродить по берегу под безоблачно-голубыми небесами. Никакой тебе войны. Никаких пророчеств. И не надо вставать ни на чью сторону.

– Не могу, – сказал я ей.

Она печально опустила взгляд.

– Я бы ни за что не сделал ничего, что тебя огорчит, – произнес я, – но я нужен своим друзьям. Теперь я знаю, как им помочь. Мне необходимо вернуться.

Она сорвала в саду цветок – побег серебристого лунного кружева. Его сияние потускнело, когда взошло солнце. «Утро вечера мудренее», сказал Гефест. Калипсо затолкала цветок в кармашек моей футболки.

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в лоб, будто благословила.

– Ну что ж, ступай на берег, мой герой. Отправим тебя в путь.

Плот представлял собой трехметровый квадрат из бревен, с шестом вместо мачты и простым белым холщовым парусом. Он выглядел не особенно пригодным для путешествия по морю – или даже по озеру.

– Он отвезет тебя, куда пожелаешь, – заверила меня Калипсо. – Он вполне надежен.

Я взял ее за руку, но ее рука безвольно выскользнула из моей.

– Может, я еще сумею тебя навестить, – проговорил я.

Она покачала головой.

– Никому из людей не суждено найти Огигию дважды, Перси. После того, как ты уйдешь, я тебя больше не увижу.

– Но…

– Ступай, ладно? – голос у нее сорвался. – Судьбы жестоки, Перси. Но ты помни меня, хорошо?

И на ее губах появилась тень былой улыбки.

– Посади для меня сад на Манхеттене, договорились?

– Посажу, честное слово!

Я ступил на плот. И он тотчас поплыл прочь от берега.

Удаляясь от острова, я осознал, что Судьбы и впрямь жестоки. Они послали Калипсо того, в кого она не могла не влюбиться. Но это работало в обе стороны. Я до конца жизни не перестану думать о ней. Она всегда будет моим главным «а вот если бы…».

Не прошло и нескольких минут, как остров Огигия затерялся в тумане. Я одиноко плыл по воде в сторону восхода.

Потом я сказал плоту, что делать. Я назвал единственное место, которое мог придумать – я нуждался в утешении и в друзьях.

– В Лагерь полукровок, – сказал я. – Неси меня домой!

Глава тринадцатая Мы нанимаем нового проводника