Передний край (ЛП)

  Уильям Догерти встал с кровати сына, сказал медсестре, что скоро вернется, поднялся на лифте на первый этаж и несколько минут стоял у главного входа, куря сигарету. На вкус оно было старым, несвежим, Бог знает, сколько времени оно пролежало у него в кармане пальто, месяцев. С тех пор, как Полина стала жаловаться, что он курит в доме, он начал сокращать курение. Один в саду в воскресенье, подстригая живые изгороди, поправляя газон. Когда они впервые переехали в Воллатон, Карл был чуть больше младенца. Едва держась на ногах, он следовал за отцом. «Заплати за мяч! Платный мяч! Заплати мяч!» «Уильям, будь осторожен с цветами!» Догерти потушил сигарету указательным и большим пальцами и подул на кончик, прежде чем бросить окурок обратно в карман. Не тратьте, не хотите. Напрасно тратить. Знаешь, я никогда не хотел, чтобы ты пошла в университет. Пустая трата времени и денег . Теперь он выглядел как робот, лежащий там, нереальный. Что-то из фантастики, космонавт. Какое-то время он хотел быть именно таким. Дэн Дэйр. Громовые птицы. Что-то такое. Теперь ему повезет быть кем угодно. Машины управляли потоком его крови, воздухом из его легких. Не то чтобы Догерти понимал, не совсем, но нельзя было обойти вниманием аппараты, трубки, провода, цифры на лицевых сторонах всех этих машин. Медсестры ловко улыбнулись ему, прежде чем считать цифры, как механики, записывая их. Не умер, сказал полицейский инспектор, не умер. Что он знал? Что это было? Вместо того, чтобы вернуться в больницу, он начал уходить.

  Резник совсем не удивился, увидев Рега Коссолла, стоящего в очереди за вторым завтраком в столовой, а рядом с ним его сержанта Дерека Фенби.

  — Что случилось, Редж? — сказал Резник. — Тебя там недостаточно кормят?

  Коссалл ткнул Резника пальцем в живот. — Не так хорошо, как здесь.

  — DCI, — сказал Фенби естественным рычанием, — хотел, чтобы мы доложили вашему начальнику.

  Коссал подмигнул. — Политика, Чарли. Спорьте до посинения, Джек Скелтон, держите оба дела здесь. Хотя с тех пор у вас много было чего-нибудь вкусненького.

  «Рад, что вы взялись за это», — сказал Фенби. — А, босс?

  — Ночная кастрация, — сказал Коссолл с косой ухмылкой. «Не наш стиль».

  — Впрочем, для некоторых это удобно, — сказал Фенби, — позволяет сэкономить на вазэктомии.

  Господи, подумал Резник, им это нравится. Держать колени сжатыми и думать там, но по милости Божьей…

  «Эй, вверх!» — громко сказал Коссал женщине за прилавком. «Назвать эту штуку колбасой? Я видел лучше между ног нашей собаки.

  Пиджак Джека Скелтона висел на вешалке за дверью его кабинета, и с миром все было в порядке. Сейчас. Блокнот и промокашка на его столе находились на расстоянии одного дюйма с четвертью друг от друга, перьевая ручка была обращена к магнитному северу. Только фотография Кати в молодости исчезла из кадра, сменившись другой, семейной группой, на которой фон неясен, лица размыты.

  — Что ты думаешь, Чарли? Вытащить Пателя из этого джинсового бизнеса? В противном случае будьте легкомысленны.

  — Он был бы доволен, безошибочно.

  — Тогда отвезем его в больницу. Нужен кто-то с толикой такта.

  «Мне было интересно узнать о Грэме Миллингтоне…»

  Скелтон быстро покачал головой. «Уже проделал большую работу по этим захватам. Приятно видеть результат. И нам это ничуть не больно, пусть там видят, что мы не бедные кузены. Он провел рукой по верхней губе, поглаживая усы, которых больше не было. — Рег Коссолл был бы рад одолжить нам Фенби.

  — Держу пари, что он бы это сделал.

  — С Фенби все в порядке, Чарли. Старая добрая медь.

  "Точно."

  «Как раз работа для чего-то вроде этого, много перепроверок, стуча в двери. Заведи его и отпусти».

  Резник встал и, шаркая ногами, сделал несколько шагов назад к двери, не совсем уверенный, что прошел.

  — Уже длинный день, Чарли, — сказал Скелтон, набирая номер. «Как только вы их уберете, возвращайтесь домой. Урвать час. Лицо суперинтенданта нахмурилось. «Зрение ухудшится, прежде чем станет лучше».

  Когда Уильям Догерти, наконец, вернулся домой, его ботинки были мокрыми и в пятнах грязи, но он не имел четкого представления, куда он шел и как долго.

  Один из соседей сидел на кухне, размышляя над чайником чая, слишком долго протертого, чтобы его можно было пить. Увидев Догерти, она отвернулась, а затем, медленно покачав головой, указала на заднее стекло.

  Полина стояла рядом с кустом розовых роз, большинство лепестков которого распустились. Ее халат расстегнулся спереди, и на ногах ничего не было.

  — Она не войдет, — сказал сосед. — Я просил ее, но она не хочет.

  Догерти кивнул и вышел через боковую дверь. Звуки птичьего пения казались неестественно громкими, крики и ответы перекрывали глухой гул уличного движения.

  «Полина».

  Повернувшись на знакомый голос, она улыбнулась. «Уильям, розы, мы должны быть осторожны…»

  Она забыла, о чем они должны были быть осторожны.

  Осторожно Догерти взял лейку из ее рук и поставил ее на дорожку, прежде чем повести ее обратно к дому.