Читаем Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры полностью

Традиционный норвежский танец мертвых «ликвака» – это когда в доме умершего собиралась толпа молодежи и отплясывала под задорную музыку, так сотрясая пол, что лежащий тут же в кровати или гробу мертвец подпрыгивал. Иногда танец устраивался так, что мертвые тоже вытанцовывали на своем одре, шевеля руками и ногами. Танец проходил до дня захоронения. Во время танца гости, в основном молодые люди, выкрикивали имя умершего, выпивали лучший эль, иногда обряд восславления мертвого сопровождался сексуальным поведением и даже мог перерасти в оргию. Традиция существовала вплоть до конца XIX века, пока не начала серьезно осуждаться церковью как нехристианская. Танец был запечатлен норвежским художником Николаем Аструпом, который сам в детстве стал свидетелем ликвака.

По запросу «likvaka» вы найдете уйму жутчайших фотографий мертвых людей в погребальных нарядах, с покрытыми полотенцами лицами и в гробах, установленных посреди комнаты с белыми простынями.

Танец мертвецов (данс макабр), увлекаемых смертью – традиционный сюжет для западноевропейской живописи. Этот сюжет имеет глубокие архаические корни, в частности, танец на похоронах, вернее, на тризне, когда происходит веселая пляска вместо оплакивания умершего. Он описан в повести украинского писателя Михаила Коцюбинского «Тени забытых предков», по которой поставлен замечательный фильм Сергея Параджанова. В фильме Алексея Федорченко «Небесные жены луговых мари», снятом по книге Дениса Осокина, показан обряд приглашения в гости и пирушки в честь мертвеца. Причем покойного изображает его ближайший друг.

В некоторых представлениях танец, особенно круговой с движениями в одну сторону – жизненную, и в другую – смертную, как бы символизирует границу между миром живых и мертвых, представленную телами танцующих людей.

Танец связан с потусторонними силами и в повести Гоголя «Заколдованное место». Заколдованное место – это баштан, где выращивают бахчевые культуры. Просто так там танцевать не положено, иначе запустится ритуал, перемещающий в иной мир. Что и происходит с героем повести, оказавшимся в параллельном мире: старый казак встречается с символическим животным – медведем, которого не может одолеть.

Танцующий маркиз

Генри Сирил Пэджет, известный как «танцующий маркиз», прожил всего тридцать лет и прославился расточительностью и экстравагантным поведением. К 27 годам маркиз был разорен покупкой бесчисленных драгоценностей.

Когда было объявлено о банкротстве Пэджета, на продажу выставили тысячи бриллиантов и редких камней, сотни золотых портсигаров, усыпанные сапфирами трости и инкрустированные рубинами собачьи рубашки.

Маркиз вырос вдали от общества и в изоляции от ровесников, его воспитывали няньки. Он унаследовал колоссальное состояние и титул в 23 года.

Семья Пэджетов владела тридцатью тысячами акров в центральной Англии, где находится множество разрабатываемых месторождений, что приносило больше 100 000 фунтов в год (около 50 млн современных фунтов). Пэджет построил театр, купил автопарк, несколько домов и стал постоянным клиентом всех ювелиров Европы, наряжая в золото и бриллианты не только себя и свою жену, но и артистов своей труппы и многочисленных собак. Звучит глупо, но Пэджет заказал автомобиль, выхлопные газы которого пахли одеколоном.

Можно подумать, что это очень бездарно – потратить к тридцати годам полмиллиарда фунтов, но мне кажется, это требует гораздо большей фантазии, чем есть у самых изобретательных богачей нашего общества.

Трагедия Чуни

14 ноября 1813 года Байрон побывал в гостях у знаменитого в Лондоне слона по кличке Чуни. Семитонный гигант был звездой зверинца на Эдвард Кросс. Слон снимал с посетителей шляпу, брал и возвращал монетку, открывал двери. Байрон был в восторге от умений животного и даже написал, что обрадовался бы увидеть этого слона своим дворецким.

Любимец горожан много лет радовал публику, пока в 1826 году серьезно не заболел: надломленный бивень и зубная боль изменили характер Чуни, сделав его нервным и агрессивным. Во время одной из прогулок он задавил надсмотрщика – ну и что бы вы думали, слона решили убить.

Так как животное отказалось съесть предложенный ему яд, владелец зверинца пригласил солдат, а смотритель обманул Чуни и попросил его встать на колени – чтобы облегчить задачу убийцам. В Чуни было сделано полтораста выстрелов из мушкетов, но и это не убило гиганта. Добивали его гарпуном. В газетах тех дней описывается, что пол зверинца был залит кровью, а звуки агонии слона заглушали шум выстрелов.

Как узнать, что настало Возрождение? Триумф императора Максимилиана сильно напоминает фестиваль автозвука, только с аудиосистемами, запряженными верблюдами и оленями

Ужасающая гибель Чуни потрясла Лондон. Но и после смерти беднягу не оставили в покое, все желающие могли посетить платное шоу расчленения слоновьей туши студентами-медиками.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология