Читаем Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры полностью

В этой истории больше всего пугает мысль, что раньше общество было диким, и такие происшествия считались нормой. Это совсем не так. Нормальные люди и в XIX веке, и в более ранние времена непременно противились насилию и издевательствам над животными. Другое дело, что закон не запрещал такие действия, и противостоять им было практически невозможно. А сволоте только дай волю: вседозволенность сильно расхолаживает и выпускает из чуланов самые отвратительные пороки.

В викторианское время было такое расхожее выражение «born a bit tired» – родился немного уставшим, которое относилось к хроническим лентяям, от коих невозможно было ожидать, что они способны работать хотя бы пару часов в день. Довольно актуальное понятие.

Викторианский Лондон допустил жесточайшее убийство всеобщего друга, который больше пятнадцати лет дарил радость городу, но, с другой стороны, нашлись люди, которые выразили решительное негодование издевательствам над зверем, и более того, добились, что через пару лет зверинец был снесен, и животные больше не выставлялись на потеху ценой каждодневных мучений. При этом, что поражает, в прессе тех же лет встречается упоминание, как другого слона травили синильной кислотой ради эксперимента: чтобы узнать, сколько вещества нужно, чтобы его убить.

Господи, как уродливо человечество.

Ученый оригинал

Тело английского философа Иеремии Бентама (1748–1832) хранится в Университетском колледже Лондона, усаженное в положении, в котором ученый любил сидеть.

Мумифицированная голова Иеремии Бентама, человека, у которого был священный чайник по имени Дики, трость звали Пеструшка, а любимого кота – Преподобный Доктор Джон Лэнгборн

Знаменитый английский философ, мыслитель, социолог, правовед и просто чудак Иеремия Бентам завещал мумифицировать свое тело. Во-первых, он с юности увлекался мумификацией, во-вторых, был атеистом, кроме того, обладал хорошим чувством юмора и был убежден, что люди должны служить друг другу при жизни и после смерти.

Он разрешил использовать собственную мумию для увеселения друзей, если они вдруг по нему заскучают, а также настаивал, чтобы люди завещали свои тела и органы науке.

Мумифицированное тело Бентама выставлено в стеклянном шкафу в Университетском колледже Лондона. Когда Бентама мумифицировали, что-то пошло не так, и внешний вид головы сильно исказился. Ее пришлось отделить от тела, к мумии философа была приставлена восковая голова.

Сейчас, впервые за несколько десятилетий, голова Иеремии Бентама вновь предстала перед глазами публики. В 2019 году она выставлялась в университетской Octagon Gallery, посетить которую можно бесплатно. Тема выставки – ДНК, и там много других увлекательных экспонатов, например, мумифицированная голова другого выдающегося англичанина – археолога Сэра Флиндерса Петри, а также кости мамонта, древние волосы и зубы.

Группа исследователей собирается изучить ДНК, взятую из полости рта Бентама, чтобы проверить гипотезу о том, что мыслитель страдал аутизмом или синдромом Аспергера – это могло бы объяснить многое в его поведении.

Долгое время мумифицированная голова Бентама содержалась в одной витрине с телом ученого, но потом ее убрали из экспозиции и перенесли в хранилище, где обследуют на предмет сохранности пару раз в год.

Тем, кто проходил философию и историю науки, Бентам знаком прежде всего как основатель научного направления бентамизма или автор этики утилитаризма.

Бентам желал упорядочить законы Англии, выступал за равноправие женщин и мужчин, призывал отменить законы против гомосексуализма.

По Бентаму, западный человек живет в рамках утилитаристской этики. Задаваясь вопросом «что такое польза», он пояснял, что человек стремится к максимизации удовольствия и минимизации страдания. Это и называется принципом пользы. Но на этом Бентам не останавливался, обращая внимание на предмет моральной арифметики. Может ли человек рассчитать количество удовольствия и количество страдания? Несомненно, а также может принять на основе этого расчета рациональное решение.

Человеколюбивые взгляды Бентама, например, предполагали, что преступник – не плохой человек, а просто недорассчитал. Таким образом, согласно бентамизму, такого человека можно перевоспитать. На самом деле для XVIII–XIX веков это было революционное размышление, и в чем-то остается таким и в наши дни.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология