Параллель

– Вероятность есть, – нехотя согласился сталкер. – Но я предлагаю обсудить это позже, а сейчас – выспаться. У нас завтра ответственное мероприятие. Терапевт, ты стережешь до полуночи, Павлуха, ты – до рассвета. Простите, ребятки, но я сегодня сплю. Мне сражаться завтра.

Спорить никто не стал. Терапевт спокойно отдежурил положенное время, разбудил Павла и уснул. Ближе к утру, когда было совсем темно, с обратной стороны двери послышалось тихое шуршание. Павел к этому времени уже вовсю клевал носом, но тут сонливость как рукой сняло. Он подошел к двери и прислушался. Внутри кто-то топтался, царапался и копошился. Юноша пнул ногой дверь, намереваясь испугать непрошенных гостей, и на мгновение шум прекратился, однако в следующую секунду в дверь чердака начали отчаянно скрестись, а к давешним звукам добавился многоголосый писк.

Будить никого не пришлось, Терапевт и Горелый вскочили сами. Сталкер тут же зажег факел, подав пример остальным, и встал напротив двери, готовый отражать атаку.

– Ну вот и точный ответ на вопрос, почему Корогод заброшен! – со смехом перекричал шум Горелый, размахивая факелом на ветру.

Дверь ходила ходуном, слышно было, как изнутри ее упорно грызут и бьются в нее с разбега. Учитывая недавний разговор о коллективном разуме, Павел не удивился бы, узнав, например, что крысы сформировали из своих тушек нечто вроде тарана и пытаются пробиться с помощью него.

– Стойте у самой двери, прорвутся – держите у дыр факелы! – крикнул Горелый. – Только не подожгите дверь!

Терапевт и Павел стали по обе стороны от двери, направив факелы на нее. Горелый тем временем поджег еще три факела и раздал всем по второму.

– Оружие сейчас бесполезно, – пояснил он. – Только так!

Дверь хрустела и трещала, когти с отвратительным скрежетом царапали по прибитому металлу. Преграда еще держалась, но судя по звукам, могла сдаться в любой момент.

– Факелы к двери! – крикнул Горелый и ткнул обоими своими факелами в нижнюю часть железного листа. Остальные последовали его примеру. Огонь стал стелиться по металлу, постепенно раскаляя его, из-под листа повалил дым с запахом паленой шерсти и мяса, а напор крыс начал слабеть. Из-за двери раздался не просто писк, а самый настоящий визг, словно там бились не грызуны, а стая свиней. Горелый тем временем скомандовал:

– Павлуха, стой у двери, продолжай. Терапевт – за мной.

Сталкер и врач отошли к вентиляционным отверстиям, но их крысы проигнорировали, зато некоторые зверьки вскарабкались на крышу прямо по стенам, а может быть, и через окна. Товарищам пришлось рассредоточиться и сбрасывать особо наглых грызунов вниз, попутно охаживая их огнем. Казалось, поток лохматых и грязных тушек никогда не кончится, но в какой-то момент все заметили, что натиск ослабевает. Крысы больше не лезли на крышу по стенам, а шум за дверью стал стихать. Сталкеры караулили до тех пор, пока окончательно не рассвело, и открыли дверь, когда сквозь облака замаячило солнце. Внутри весь пол был усыпан мертвыми и полуживыми крысами, помятыми, разорванными, со сгоревшей шкурой. Горелый добил выживших, а те, кто еще мог бегать, вывели троицу к тому самому дому с норами.

– Ты был прав, – задумчиво сказал он Терапевту. – Что ж, пора готовить контрудар.

Все утро они собирали валежник и искали дрова, которые постепенно сносили к крысиному гнезду. У трех самых больших нор Горелый распорядился насыпать высокие костры прямо над входами, остальные по мере возможности заткнули и закопали. К полудню каждый из компании экипировался как мог: ноги обернули кусками листового металла, на туловища сделали нечто вроде толстых ватников из найденных в подсобке больницы одеял. Горелый, Терапевт и Павел встали каждый у своего костра и по сигналу старого сталкера одновременно зажгли их. Пламя взметнулось вверх, пожирая сухие ветки и поленья, а трое собрались у спуска в подвал с зажженными от костров факелами в обеих руках. Только у Горелого вместо второго факела была петля, закрепленная на длинной палке, наподобие той, которой обычно ловят собак.