Парадигма

Отряд въехал в ту часть Шоргира, где издревле жили самые богатые, влиятельные, ведущие род от первых старейшин-прародителей города. Хара долго не понимала, как им удастся снять виллу близко от царского дворца — в Геткормее подобное невозможно! — да еще на берегу моря, но стоило пройти врата и всё стало на свои места: город зарастал плесенью, джунгли отвоевали себе часть пространства. Да, здания красовались искусной выделкой, горельефами и чудной архитектурой, однако то была работа древних мастеров. Сейчас же не хватало людей, чтобы счищать всю грязь. А потому царю Оранеша приходилось идти на крайние меры: сдавать возле дворца виллы, некогда принадлежавшие самым знатным, дабы хоть как-то пополнить опустевшую казну. После распада Карлага на два независимых государства, у обоих дела шли плохо. Бесконечные войны с Зигиром медленно, но уверенно подтачивали их. И потому, к слову, наняли на службу колдунов — Певцов Смыслов. Те отгоняли наседающие джунгли, заставляли поля колоситься от пшеницы и ржи, избавлялись от бандитов. Так и жили годами…

Храмы, тоже выстроенные в этой части города, поражали воображение монументальностью, циклопичностью: прямые колонны, высокие своды, протыкающие небеса шпили, стены из огромных гранитных блоков. Отряд следовал под тяжелыми взглядами каменных истуканов, изображавших бога-обезьяну Ифоотру, Бронзовую Царицу, многоликого Теетопа, Соотепа и ястребоголового Фаарона.

За всё время пути до виллы им практически никто не встретился, если не считать редких стражников-копейщиков, патрулировавших стены царского дворца. «Белая» часть города напоминала свежий труп в серебряных церемониальных доспехах — тень былого величия еще осталась, однако смердит страшно.

Впрочем, Хара была уверена, что вот в «черном» Шоргире дела обстояли получше — разросшиеся трущобы пестрели за стадий до речной долины.

Отряд долго петлял по широким улицам, Дживат ворчал, крутил головой, пытаясь разобраться с указателями — оранешцы вместо иероглифов или новомодного тошатханского алфавита использовали сложную систему цветов и геометрических фигур. Пересекающиеся круги, закрашенные красным. Зеленые треугольники, как бы протыкающие желтые квадраты. Синие ромбы с нависшими над ними параллелограммами. И что вообще это могло значить? Как назло, на пути никто не попадался. Так отряд и передвигался от одного здания к другому, надеясь на удачу.

Наконец, им навстречу вышел радостный Зел, отвел их к нужному месту.

Вилла оказалась одноэтажной, утопающей в буйной зелени. Выглядела она на удивление гармонично: большие широкие окна, черепичная крыша, портики, фрески на фасаде, выполненные изящно, без пошлости — рыбы разных форм и размеров плавали в морской (или речной, тут уж не разберешь) пучине.

Внутри вилла была огромной — Хара насчитала семь просторных комнат, правое крыло выводило в широкий открытый двор с садиком и пристроенной к нему экседрой, где можно было в жаркие дни прятаться в тени и наслаждаться свежим воздухом. Места хватит всем!

Дживат со своими людьми быстро перетащил пожитки из повозок в дом, расположил детей в одной из самых больших комнат и, несмотря на все уговоры отдохнуть после долгого путешествия, направился в столовую готовить жаркое — хозяин виллы обещал выделить слуг только к утру. Хара приказала Зелу сбегать в порт и разыскать корабль, на котором они смогут наконец-то добраться до дома, а сама, уставшая и вымотанная, поплелась в гостиную — плюхнуться на подушку и хотя бы немного вздремнуть!

Клейменного, конечно же, оставили в клетке на улице.

* * *

— Ты бы только знал, как сильно я устала, — сказала она, отхлебнула вина из бокала.

— Могу себе представить.

— Если бы ты умер, не знаю, как бы справилась со всем.

— Нашла бы себе нового красавца-командира!

— Ты издеваешься надо мной!

Он не сдержался от короткого смешка, прислонился плечом о стену, поглядывая в открытое окно.

На улице стрекочут сверчки, задорно поблескивают звезды. Шелестят листья на слабом оранешском ветру. Угадываются очертания сахарных пальм. Пахнет пряностями, а во рту ощущается сладковатая кислинка вина.

— Нужно отправить почтовую птицу в храм, — сказал Дживат, отхлебнув из обычного глиняного стакана. — Там наверняка волнуются. Возможно, уже выслали помощь.

— Завтра утром займусь письмом в первую очередь.

Она откинулась на подушки, прикрыла верхнюю часть лица ладонью, давая возможность воспаленным от жары и духоты джунглей глазам немного отдохнуть.

— И не беспокойся насчет корабля, — заявил Дживат.

— Разумеется. Ведь ни одного корабля, отправляющегося в Геткормею, нет! Пока мы здесь застряли неизвестно насколько!

Он указательным и большим пальцами покрутил скрипучие ставни окна, хмыкнул.

— Меня беспокоят портовые слухи, — сказала Хара. — По крайней мере то, что сообщил Зел, пугает. Признаюсь, у меня поджилки трясутся и мурашки размером с бегемота. Не хочется верить, не хочется думать обо всем этом. Словно… — Она попыталась подобрать нужное слово. — Словно весь мир обезумел. Тебе самому-то нестрашно?

— Наша родина и раньше начинала войны, Хара.