Пансион благородных девиц

– Что? – тихо переспросила Кларисса, когда ее чашка наконец издала благородный цокающий звук от соприкосновения с блюдцем.

– Кто такой Джонатан? – повторил вопрос Генри.

– Здесь нет никакого Джонатана, – ухмыльнулась женщина.

– Генри, ты меня пугаешь, – сказала Оливия.

Он допил кофе одним глотком, поставил свою чашку куда решительнее, чем это сделала Кларисса, и сказал ей:

– Я буду ждать в библиотеке.

«А я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу, и только в мозгу», – прочитал шепотом Генри и захлопнул книгу, снова оставив в ней свой билет, в котором была указана станция, до какой он так и не доехал. Голова сама повернулась к полке, с которой не так давно упала книга Брэма Стокера. Ведь это было, он не придумал! Она действительно падала, он действительно читал текст, в котором говорилось о герое по имени Джонатан. Сознание играет с ним злую шутку.

Да, ему не хватало рядом Итана. Вот так, в отсутствии людей, ставшими нам близкими, мы понимаем, насколько зависимы от общения с ними.

Шуршание. Генри решил, что это шуршит старая юбка черного платья Абигейл Дункан. Он прислушался, но шум шел не от двери, в которой вот-вот должна была появиться Кларисса. Шум шел от противоположной стены.

Генри отложил книгу. Шуршание становилось все громче. У стены стоял старый большой письменный стол, столешница которого была выполнена, видимо, из цельного, залакированного сруба дуба. Звук шел из-под стола, но там ничего не было. Генри наклонился – пусто. Шум прекратился.

Над столом висела картина. Не портрет, нет. Просто картина. Он уже видел ее раньше, но не рассматривал так близко – Генри вплотную подошел к стене, обойдя стол. На картине был изображен дом. Тот самый дом, в котором он сейчас находится. Художник смотрел на него со стороны кованных ворот. Здесь был пруд, многочисленные цветы. Взгляд скользил по полотну, всецело увлекая внимание Генри. Он увидел в окне первого этажа силуэт. Определенно, это была девушка. Генри пристально изучал мелкие детали, пытаясь понять и сопоставить то, что он видит на холсте с лицами на портретах в галерее. Именно поэтому он не заметил, как из вентиляционной решетки, которая находилась внизу стены как раз под картиной, тянутся длинные тонкие пальцы с длинными, острыми ногтями. Они удлинялись, чтобы дотянуться до ноги парня и дотянулись бы, если бы в тот момент в библиотеку не вошла бы Кларисса, вынудив их скрыться за решеткой.

– Извини, что заставила ждать себя, – сказала она.

– Все в порядке, – ответил Генри, – я пока наполнялся вдохновением.

– Приступим?

Он работал долго и молча. Ему хотелось скорее закончить работу, чтобы уехать из этого места. Ничего не произошло, все, что он видел – было лишь снами, тетя Оливии была с ним приветлива, однако все же Генри было здесь не по себе. Он был рад, что Оливия предложила уехать раньше. «Если я справлюсь за три дня, мы еще успеем провести до конца отпуска несколько дней дома, с утра до утра валяясь в постели. Но обязательно один вечер посвятить посиделкам с Итаном в баре. С пивом».

Глаза… Глаза Клариссы было очень сложно изобразить. Взгляд каждый день был другим. Да что там каждый день, ее глаза выглядели иначе даже после небольшого перерыва на обед. То хищные, то соблазнительные, то мудрые, то пустые. Сейчас на Генри смотрели два лукавых голубых куска льда. Определенно. И его это пугало. К тому же он замечал, что взгляд Клариссы то и дело отвлекается на что-то. Один раз он проследил за направлением, куда она поглядывает, но не увидел в том месте ничего, кроме вентиляционной решетки.

Два дня он читал, пил кофе, писал портрет Клариссы, затем пил чай. Ел плохо, хотя Виктория не переставала удивлять своими кулинарными способностями. Создавалось впечатление, что она хотела закормить Генри: порции, что ему предлагались, были внушительными, но Генри не съедал и половины, несмотря на превзойденный вкус еды.

С Оливией отношения стали холоднее, чем были до приезда в этот дом.

– Ты веришь в призраков? – спросил он ее однажды вечером перед сном.

– Тебе все-таки снятся кошмары? – ответила девушка вопросом на вопрос.

– Этой ночью мне ничего не снилось, потому что я почти не спал.

– Так вот, откуда эти жуткие круги под глазами! – воскликнула Оливия. – Прекращай пить кофе и крепкий чай. Ты должен выспаться, если хочешь быстрее закончить портрет Клариссы.

– Ты не ответила на мой вопрос, – спокойно сказал Генри.

– Ты о призраках? – Оливия рассмеялась. – В детстве я думала, что что-то такое видела. Но это все дом… Он очень стар и хранит в себе много воспоминаний. Не все они хорошие. Мы это знаем, поэтому может привидеться всякое.

– А что ты видела?

– Я же говорю, это было в детстве, – сказала Оливия. – Это было в галерее. Если оказаться там ночью, кажется, что портреты следят за тобой. Вот я и испугалась их в ночное время. Мне показалось, что каждая пара глаз следит за мной. А потом пришла мама… И успокоила меня.

– Если хочешь, можем поговорить о ней, – предложил Генри.