Панджшерский узник

«Нет, — подумал он, чувствуя, как внутри закипает злость, — я не опозорю свою семью, своего отца. Умру в бою, в схватке, дорого продам свою жизнь. Они еще сто раз подумают, прежде чем предлагать предательство советскому солдату!» Он шел и распалял себя этими мыслями. Если думать о таком, копить в себе злость, то идти и не так больно. Правда, сил у него было мало. Когда они дошли до решетки его пещеры, Саид уже не мог стоять и просто оперся о железные прутья руками. Охранники открыли дверь и втолкнули пленника внутрь. Саид упал, ободрав колено и локоть, и долго лежал, чувствуя, как колотится его сердце, и думая о том, что его ждет такая же страшная смерть, как и этих несчастных афганских солдат. Мелькнула где-то на границе сознания мысль, это их война, война гражданская, но Саид замотал головой и стал шептать, что это его интернациональный долг, что Советская армия здесь по просьбе законного правительства, что его долг солдата, принявшего присягу, идти туда, куда пошлют, и сражаться за свою Родину, пусть и здесь, на чужой территории. Ведь он знает, сколько оружия, сколько наркотиков могло бы повалить через границу с СССР из Афганистана. Страшно представить объемы этого наркотрафика. А еще оттуда через горы могли бы прийти террористы всех мастей, целые банды в республики Средней Азии, цель которых — создать социальную напряженность в республиках и в конечном итоге оторвать от СССР.

Еду не приносили. Саид лежал в полузабытьи, изредка открывая глаза и вспоминая, где он находится. Снова начал одолевать голод, потом жажда, снова заныла и горячо запульсировала рана. Ближе к вечеру Саид начал вставать и, тяжело поднимаясь с пола и придерживаясь за камни, торчащие из стены, облизывал влажные потеки. Потом он услышал голоса, звуки автомобильных моторов, крики, шум на нижних террасах. Судя по обрывкам фраз, которые Саид сумел разобрать, там привезли много раненых душманов. В эту ночь его никто не трогал, зато раздавались выстрелы. Где-то совсем недалеко. «Расстреливают», — подумал Саид.

Утром тихо скрипнула решетчатая дверь. Стиснув кулаками свой матрац, Саид с трудом открыл глаза. Какое облегчение, что перед ним стояла Мишель!

— Боже, что они с вами сделали! — На глазах девушки появились слезы. Она присела рядом прямо на камни и стала торопливо доставать медикаменты. Щипало сильно, но Саид блаженствовал. Это были минуты райского блаженства. Добрые нежные руки девушки касались его лица, его избитого тела, он видел сострадание в ее глазах, и ему становилось легче. Легче от мысли, что в мире есть доброта и красота, что вообще существует другой, цивилизованный мир, а не только эта вонючая кровавая гора и садисты в ней, которые мучают и убивают людей. Не хотелось думать, что Мишель скоро уйдет и все начнется снова. В голове теплело от мысли, что раз медсестру к нему пропускают, значит, пока не собираются убивать.

— Вы видели советских солдат? — спросил Саид.

— Нет, к ним ходят другие, — покачала головой француженка.

— Как они, их бьют, пытают? — сквозь зубы процедил Саид.

— Я не знаю. И пожалуйста, думай о себе, тебе надо выжить. Доктор Легран сегодня опять говорил, что советских надо оправить отсюда в Пакистан.

— И что? Они согласились?

— Они пообещали всех убить, если мы попытаемся только предать гласности ваше пребывание здесь, — ответила девушка. — Ты сильный, я знаю, я верю в тебя, поэтому говорю всю правду, а не ложь, которая расслабляет. Они здесь каждый день убивают пленников. Многие охранники — настоящие звери!

— Ничего, Мишель, все будет хорошо! — неожиданно для себя улыбнулся Саид. — Я сильный, я выдержу. Мы еще придем сюда и отомстим. И освободим узников. И вас отдельно поблагодарим за ваше участие. Думаю, вас наше правительство наградит!

— Нет, мы не за награды это делаем. Просто должны быть люди, которые приходят и помогают тогда, когда уже не ждешь помощи ниоткуда, когда остается одно лишь отчаяние. Тебя кормили сегодня? Давали воды? — Мишель положила пальцы на запястье раненого, щупая его пульс.

Саид отрицательно покачал головой, девушка увидела темное пятно на задней стене пещеры, а потом решительно полезла в свою сумочку и достала маленький, граммов на пятьдесят, пластиковый стаканчик.

— Возьми, им ты сможешь хоть немножко собрать воды. В горах вчера был дождь, значит, скоро здесь потечет из стены сильнее. Так бывает, я знаю.

Мишель ушла, за ней захлопнулась дверь. Саид на коленях добрался до стены, установил там стаканчик, замаскировал его камешками, чтобы не было видно со стороны, и снова вернулся в «постель». От уколов ему стало легче, хотя есть хотелось неимоверно. Он немного забылся, закрыв глаза, но снова услышал скрип двери. Снаружи дул ветер, несло мелкой дождевой пылью. Низкая облачность оседлала гору и ее окрестности. И из этой промозглой до озноба пелены в пещеру вошел высокий мужчина, одетый, как и большинство душманов, в широкие штаны — изар, а поверх длинной рубахи перухана — безрукавка. Человек подошел ближе, и Саид узнал в нем Ашрафи, того самого помощника Имануло, устроившего резню в Пишгоре.