Панджшерский узник

Азизов пришел в себя.

— Это не люди… нет, не люди, — шептал он, стягивая рукав ниже на кисть и обматывая одну часть осколка стекла. — Этого просто не может быть… Люди не способны на такое… Это нелюди.

Его подхватили грубые руки, снова кто-то задел рану. Саид стиснул зубы и осколок стекла в кулаке и пошел сам, хоть его и сильно шатало. Надо было идти, чтобы остался только один охранник. Пусть будет один, вот этот, со шрамом на щеке. Саида трясло. Не от страха, а от решимости. Он сейчас был готов на все. Последняя капля упала и переполнила сосуд. Наступило спокойствие, он был готов. Готов на все, даже на смерть. Или он должен умереть, или эти садисты в образе людей, с масками вурдалаков.

Они свернули с террасы к его пещере. Охранник толкнул Саида в спину, и он послушно шагнул внутрь и упал лицом вниз, освобождая руку со своим оружием из-под полы куртки. Ноги его торчали наружу, и охранник не смог закрыть дверь, проклиная всех неверных на свете. Он нагнулся, чтобы схватить шурави за шиворот и затащить его в вонючую конуру, которая только и должна служить жилищем такому псу, но как только рука афганца коснулась воротника куртки, Саид сразу повернулся на бок и ударил его осколком стекла в шею. Прямо перед глазами на шее охранника раскрылась белая рана, которая тут же стала наполняться кровью. Моджахед схватился рукой за шею, но Саид рванул его за руку, свалил на землю и стал бить осколком в шею еще и еще. Острый край стекла рвал кожу и связки, кровь хлынула, заливая камни. Тюремщик забился, пытаясь вырваться, но у него уже не было сил, он лишь сипло стонал. Саид зажал рукой рот своей жертве, прижимая коленями и второй рукой его тело к камням, и повернул голову, прислушиваясь к шуму за пределами пещеры. Нет, только моросящий унылый дождь в тумане. Даже криков из «пыточной» уже не слышно. Его всего передернуло от картины содранной с живого человека кожи. Он стиснул зубы и крепче прижал рукой рот душмана. Тот уже не шевелился, а глаза стали закатываться под верхние веки.

Саид поднялся, прикрыл решетчатую дверь, чтобы она не бросалась в глаза, и потащил убитого в глубь пещеры. В душе у молодого человека уже не кипело и не бурлило. Там было пусто, как в заброшенном колодце. Саид стал стягивать одежду с убитого. Потом натянул свою афганскую грязную форму на тело охранника и перекатил его на тряпки, уложив лицом к стене. «Автомат! Оружие! — погладил он приклад «калашникова». Теперь ты не будешь стрелять в своих, теперь ты будешь стрелять во врагов, как и положено тебе», — подумал он, натягивая и застегивая «лифчик» (так называли в Афганистане солдаты жилет для ношения боекомплекта), и стал проверять, что у него теперь есть. Там было три полных магазина, четыре гранаты РГД-5 и нож в ножнах. Не какой-то там огромный и страшный, по виду обычная «финка», но и это было хорошо.

Натянув поглубже на голову потрепанный пакуль, Саид завернулся в афганскую накидку — чадар. В таком виде он вышел из пещеры и плотно закрыл решетчатую дверь. Внизу снова была суета. То ли раненых привезли, то ли пришли машины за боеприпасами и провизией. Там, на пару ярусов ниже, располагались большие склады в пещерах. Мимо Саида пробежали двое моджахедов, не обратив на него никакого внимания. Все были заняты своими делами.

Глава 6

Кравченко хорошо знал командира мотострелкового полка, базирующегося в районе Рухи, они не раз встречались еще в Союзе на учениях, на которых Кравченко был «посредником». Подполковник Мороз был грамотным командиром, солдаты и командиры полка славились хорошей выучкой, слаженными действиями.

— Здорово, Сергей Иванович! — Мороз удивленно уставился на Кравченко, потом протянул руку. — И ты здесь? Вот так встреча! Давно тут?

— В Афгане-то? — Озабоченный Кравченко даже не подумал, что вопрос Мороза мог выглядеть несколько оскорбительно. — Второй год. Слушай, Алексей Николаевич, мы можем с тобой поговорить?

— Пойдем, вон в том доме мы квартируем, — кивнул тот на двухэтажный каменный дом с закопченным фасадом, на котором виднелись следы пуль и осколков.

Они вошли в комнату, которая, пожалуй, ничем не отличалась от комнат других офицеров, служивших в Афганистане. Такая же обычная солдатская кровать, тумбочка, зеркало с колоритным восточным орнаментом, вряд ли купленное на местном базаре, очевидно, трофей, низкий стол, принесенный из какого-нибудь разбитого артиллерией местного дома, две солдатские табуретки с прорезями. А еще стена с гвоздями, заклеенная газетами. На гвоздях повседневная форма, которой тут не пользуются, шинель и комплект полевого обмундирования.

— Садись к столу!

Мороз повесил на гвоздь куртку и, оставшись в тельняшке, вытер платком пот со лба. Кравченко с радостью тоже стянул с себя полевую афганскую форму и начал обмахиваться кепкой. Душно. Командир полка спохватился и включил кондиционер.

— Выпить хочешь? У меня водка настоящая наша есть, не эта местная бурда шароб. Недавно из дома прислали.

— Давай, — мрачно кивнул Кравченко.