Айзеншмид был прав, магия земли отлично работала против пироманта. Я начал быстро прокручивать в голове все заклятия этой стихии, которые знал. Вспомнил про зыбучий песок. Я не знал, может ли он сочетаться с притяжением земли, но на всякий случай решил его вызвать и начитал необходимое заклятие. Оказалось, что всё сочетается и очень даже неплохо: Вагнер не просто не мог сойти с места, теперь он начал проваливаться в возникшую под ним песчаную воронку.
И тут противник запаниковал — он стал выпускать в меня обычные огненные шары, один за одним. Часть из них я смог отвести в сторону, часть пришлось принять каменной кожей. Было больно, но терпимо. Буквально через минуту швыряния фаерболами, я заметил, как пламя вокруг Вагнера резко начало уменьшаться — видимо, энергия у парня заканчивалась. А когда боец с Южного стоял в воронке уже почти по пояс, пламя погасло полностью. После этого мне осталось лишь наложить на поверженного противника заклятие окаменения и выдохнуть, осознавая, что я прошёл в финал.
Полностью я пришёл в себя от звука аплодисментов, доносящегося с трибун. Я поклонился публике и отправился к ожидавшему меня на краю арены Айзеншмиду. Гауптман дал мне двухлитровую бутылку воды, которую я тут же осушил практически залпом. После этого преподаватель боевой магии усмехнулся и сказал всего лишь одно слово:
— Впечатлил.
После поединка я отправился в раздевалку, где переоделся и отдохнул, полежав двадцать минут на кушетке. К семи часам пошёл на трибуны, чтобы посмотреть второй полуфинальный бой и узнать имя своего следующего соперника. Как все и ожидали, им стал Мориц Нойнер, без особых усилий победивший своего оппонента в начале второго раунда.
В гостиницу меня привезли в половину девятого, я быстро принял душ и собрался отправиться в столовую, как услышал стук в дверь. Пошёл и отворил её — на пороге стоял обер-штабс-фельдфебель Штольц. Адъютант Нидербергера поприветствовал меня и заявил, что мой приём пищи в столовой отменяется и что руководитель центра приглашает меня на ужин в ресторанчике при отеле. Я быстро собрался, и Штольц проводил меня к майору.
Ресторанчик оказался небольшим и уютным. Народу в нём практически не было — помимо Нидербергера, я заметил лишь троих посетителей: пожилого мужчину, заканчивающего трапезу, и молодую парочку, ожидающую заказ. Руководитель центра поприветствовал меня, поздравил с выходом в финал и пригласил разделить с ним ужин. Я поблагодарил и присел за стол.
— Ты произвёл на этом турнире фурор, Гроховски, — сказал майор усмехнувшись. — Только о тебе все и говорят. Уже после одной восьмой всем стало ясно, что финальный поединок между тобой и Нойнером станет украшением этого турнира. Некоторые даже делают ставки, хоть это и запрещено.
— Мне очень приятно осознавать, господин майор, что пока всё идёт по плану, и я рад, что жеребьёвка оказалась такой удачной, и с курсантом Нойнером мне предстоит встретиться именно в финале.
— Сложилась, да, — произнёс Нидербергер и улыбнулся во весь рот. — Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.
Руководитель центра «Ост» взял со стола бокал с красным вином, сделал два больших глотка и сказал:
— Вас с Нойнером не просто так свели в финале…
— Свели? — не удержался я и перебил майора.
Нидербергер простил мне эту бестактность и спокойно объяснил:
— Тобой заинтересовались, Гроховски. Ты показываешь просто невероятный уровень для курсанта нашего центра. После соревнований ты поедешь в Краков, там тебя обследуют, и, возможно, направят для продолжения обучения в одну из элитных академий в Германии. Завтра смотреть на финальный поединок приедет сам барон фон Лангерман. Это большая честь, Гроховски. Понимаешь?
— Да, господин майор, — быстро ответил я. — Понимаю и ценю. Но вот про то, что нас в финале свели, не совсем понял. Неужели жеребьёвка была ненастоящей? Признаюсь, я удивлён.
— Тебе ещё не раз предстоит удивиться, — вздохнув произнёс Нидербергер. — Собственно поэтому я и решил с тобой поговорить. Ты смелый парень, и я вижу, как ты хочешь победить на турнире, но, к сожалению, ничего не выйдет.
— Я Вас не понимаю, господин майор! Вы же сами хотели, чтобы я привёз кубок в центр «Ост».
— Что касается меня, я и сейчас хочу, но после четвертьфиналов доктора Фойгтманна срочно вызвали в министерство, якобы по какому-то важному делу.
— Простите, но я не знаю, кто это.
— Это один из тех трёх одарённых, что проверяют бойцов перед каждым поединком на предмет, не наложены ли на вас какие-либо внешние заклятия, что могут помочь в бою. Он единственный, в чьей честности и принципиальности я не сомневаюсь. Двое других — люди Келлера.
— Простите, господин майор, но…
Договорить мне Нидербергер не дал, он снова усмехнулся и сказал:
— Генрих Келлер — мой заклятый друг. Он руководит центром «Зюд» и сделает всё, чтобы его курсант не проиграл в финале. Раньше я допускал возможность честного поединка, но после отъезда доктора Фойгтманна всё изменилось. Я более чем уверен: замену Фойгманну выбирает лично Келлер.