Отчий дом

Он повесил в углу на свободный гвоздик пальто и шапку, выложил на стол учебник по истории, комсомольскую «Политграмоту», несколько учебников по языку и литературе для пятого — седьмого классов, потому что, как оказалось, его предшественник «практиковал» здесь кроме истории еще и язык, и литературу и заменить его теперь было некем. Рядом с учебниками легли «Железный конь» и «Первая весна», все три тома антологии, привезенный из Старгорода том «Тихого Дона». Когда же прибавил ко всему этому еще и учебник по французскому языку, подаренный ему Нонной Геракловной, и несколько тетрадей, картина, учитывая скромность Секлетиной хаты, получилась довольно впечатляющей… Сборник стихов Александра Олеся «С печалью радость обнялась» Андрей оставил в чемодане вместе со сменной парой белья. У самой двери повесил на колышек мамин домотканый рушник, разложил на подоконнике мыло, зубную щеточку, расческу, чемодан задвинул под нары, и это было все. Теперь оставалось обдумать твердое расписание — и за работу. Потому что он уже и так из-за переездов, житья в «директорском закутке» расслабился и разболтался. А работы здесь хоть отбавляй, лишь бы только успевал. Прежде всего планы уроков на каждый день, составлять которые Андрей еще не научился, а дело это оказалось довольно муторным и обременительным. Да и сами уроки, как шутил про себя Андрей, следовало бы знать хоть чуточку лучше своих учеников. К тому же выявилась неожиданная дополнительная нагрузка в пятом и шестом классах по украинскому языку и литературе. На это он вовсе не рассчитывал, однако раз уж оказался перед фактом, отказываться не стал. Литературы он в общем не боялся, что же касается языка, серьезная подготовка к каждому занятию прежде всего пойдет на пользу ему же самому. Ну, как обычно, что-то же и для себя почитать захочется. И еще французский, к которому он уже так привык, так втянулся в зубрежку, что просто не представлял себя без этого. Одним словом, как в пословице — и везти тяжело, и бросить жалко…

«Ну вот, кажется, все, — подумал с облегчением. — Хата, как говорят, теплая, люди добрые. Никто мешать не будет. Так почему же не поработать!» Мысленно он заранее радовался, как много сможет успеть за эти зиму и весну, за эти шесть не таких уж и коротких месяцев…

И сразу, в первый же день, отведав вместе с Грицком заправленных подсолнечным маслом гречневых галушек у Кулишенков, согласившихся готовить раз в день на четверых, Андрей сел за стол.

Грицко, молча повертевшись по комнате, принес из хлева сухой кукурузной ботвы, подтопил лежанку, расположился на ней, подложив руки под голову, и вскоре засвистел носом тонко и мелодично.

Андрею это вовсе не мешало. Наоборот, все так хорошо да гладко пошло у него… Вот только ненадолго. Едва засел за планы, скрипнула дверь, вбежала Нина. Крутнулась, осмотрелась вокруг: как вы тут, мол, устроились? — и, заметив, что Грицко Маслюченко блаженно, будто дитя, спит, посвистывая носом, приложила палец к полным розовым губкам и выбежала. До вечера она забегала еще дважды. В третий раз, уже совсем под вечер, она пришла вместе с Евой. И видно было, затащила сюда Еву почти силком. Грицко к тому времени уже проснулся. Приход девушек воспринял по своей привычке со снисходительно-ленивой благосклонностью. Нина что-то щебетала, а Ева осталась стоять у порога, дальше не пошла. Стояла там, опустив голову. Лишь раз или два взглянула исподлобья. Нина продолжала щебетать возле Грицка, тот слушал и не слушал, протирал кулаком заспанные глаза. Лениво, будто лишь приличия ради, предложил сыграть в «дурачка». Нина сразу же с удовольствием согласилась, хотя, как заметил потом Андрей, играть совсем не умела. Андрей от «дурака» категорически отказался, а Ева, видимо рассердившись на подругу, внезапно вспыхнула и, хлопнув дверью, выбежала из хаты.

Нина, казалось, не обратила на это никакого внимания. Ни на минуту не умолкая, сдавала карты. Они с Грицком еще некоторое время так и играли вдвоем: Нина — присев на нары, а Грицко — сидя на лежанке. Нина болтала не умолкая, Грицко — молчал.

И хотя Андрею щебет Нины вроде бы и не мешал, парню стало как-то не по себе. Его охватила непонятная досада. Вспомнился антрацитно-темный блеск Евиных глаз, сердито вспыхнувшее и сразу побледневшее личико. Девушка хлопнула дверью и выбежала, не промолвив ни слова. А может, он, Андрей, в чем-то провинился?..

В хате тем временем совсем потемнело. Вошла бабка Секлета, внесла заправленную лампу. Увидела добрую компанию и разговорилась по своей привычке сама с собой, никого не слушая.

Одним словом, в этот день у Андрея с работой ничего не получилось.

Не очень повезло ему и на другой день. Да, собственно, и во все остальные дни.

На следующий вечер, еще только начало темнеть, забежал к ним неугомонный, непоседливый Никон Тишко и забрал всех четверых в сельсовет.

Сельсовет, оказывается, был совсем рядом, неподалеку от бывшей церкви, в добротном, с цинковой крышей бывшем поповском доме.