Отчий дом

— Я… Так я могу взять… домой? — холодея от восторга и страха, от того, что, может, не понял ее, переспросил Андрей.

— Конечно. Будешь брать. А прочитанные менять на другое.

Долго рассматривать и отбирать он тогда не осмелился, боялся и… стыдился. Взял первую попавшуюся, видимо только потому, что была она хотя и толстая (тогда единственным требованием у него вообще было, чтобы книга была потолще), однако в обыкновенной, скромной по сравнению с теми золотыми обложке. К его счастью, книга эта как раз и оказалась «Кобзарем» Тараса Григорьевича Шевченко. Так впервые попала ему в руки эта великая книга. До того он знал лишь отдельные шевченковские стихи из книг для чтения. А полного «Кобзаря» в школьной библиотеке еще не было.

Когда Андрей решился уже попрощаться, спрятав «Кобзарь» в свою полотняную, в чернильных пятнах сумку, Нонна Геракловна сказала:

— Послушай, Лысогор, хочешь, я буду учить тебя французскому языку дополнительно, внеклассно?

Сказала как-то осторожно и, будто застеснявшись, чуточку покраснела при этом.

А он снова растерялся, не понял и…. промолчал.

Она тоже помолчала, явно колеблясь, а потом сказала тихо:

— Ну ладно… Я потом зайду к твоей маме.

И, как это ни странно, она действительно зашла через несколько дней неожиданно и для него, и для мамы. Ее появление на их глухой улице стало событием необычайным для всех их соседей.

А она, не замечая никаких посторонних взглядов, пересекла двор своей стремительной походкой и, войдя в темные сени, осторожно постучала в дверь. Подождав, постучала еще раз, уже более настойчиво.

Мама как раз ставила чугунок в печь. Услышав наконец стук, насторожилась, удивленно взглянула на Андрея, готовившего уроки за столом.

— Взгляни, Андрей, там, кажется, кто-то в сенях. Щеколду не нащупает, что ли…

Он быстренько метнулся к порогу, толкнул дверь да… так и застыл перед ней, ошарашенный неожиданным появлением.

Переступая порог и входя в хату, Нонна Геракловна вынуждена была легонько рукой в черной перчатке отстранить его с дороги. Ступив два шага от дверей, остановилась и, внимательно оглядевшись вокруг, поздоровалась.

Растерянная, даже напуганная ее неожиданным приходом, мама сначала и ответить на приветствие не смогла, и Нонна Геракловна молча, терпеливо ждала, пока мама наконец не пришла в себя и, поздоровавшись, взволнованно не предложила стул, который Андрей придвинул ближе к столу.

Нонна Геракловна неторопливо и как-то осторожно села на стул и без лишних слов приступила к делу.

— Ваш сын, — сообщила она суховато, по-деловому, — кажется мне способным учеником. Хочу попробовать заниматься с ним дополнительно, сверх программы.

Мать, поняв учительницу по-своему, по-крестьянски, взглянув на Нонну Геракловну, пожала плечами.

— Господи! — выдохнула горестно. — Да нам ведь нечем платить за это!

Нонна Геракловна вспыхнула, видимо возмущенно и обиженно, даже носком туфли притопнула. Потом, пристыдив несколькими словами маму и уже не ожидая ни ее, ни Андреева согласия, решительно и твердо приказала:

— Так вот. В следующую субботу сразу после школы ко мне!

Домой к Нонне Геракловне Андрей ходил два раза в неделю — каждый вторник и каждую субботу — на полтора-два часа. Постепенно учительница все увеличивала и усложняла задания. На жалобы Андрея, когда он уже освоился и немного осмелел, что у него времени на все это не хватает, отрубила сердито и безапелляционно:

— На что не хватает? На баловство?

— На работу, — нахмурившись, обиженно буркнул хлопец.

— На какую работу?

— А на такую. Воды в хату наносить, — у нас до колодца знаете сколько? Топлива наготовь, дерезы наруби или еще там что… Хату убери. А то и сходи к кому-нибудь на поденное. У мамы знаете сколько чужой работы. Не говоря уже о лете, осени и весне… Сами должны бы знать…

Она внимательно выслушала его непривычно длинную речь и, будто обрадовавшись, сказала:

— Так это же чудесно!

— Что? — удивился Андрей.

— А вот! Ты ведь всю эту работу чем делаешь?

— Как это чем? — не понял Андрей.

— Ну, чем — ногами, руками, головой?

— Конечно же, как и все люди, — сдержанно улыбнулся он, — руками.

— Вот и чудесно! Идешь за плугом, полешь или пасешь корову, руки заняты, а голова свободна, в нее и лезут разные глупости. Так вот. Работай и французские глаголы или стихи повторяй. Ты ведь хлопец умный, сам подумай! День ведь длинный-предлинный! А тебе за весь день какой-нибудь десяток слов запомнить да повторить! Только так твердо, чтобы уже на всю жизнь!

— Легко сказать, — пожал плечами, заколебавшись, Андрей. — Так это ж если бы я был сам-один на все поле, — улыбнулся недоверчиво. — Заметят — затюкают да засмеют. Малахольный, скажут!

— А ты не обращай внимания. Глупый смех к умному не пристанет!

Она впервые говорила с ним так долго и с такой убежденностью, с такой настойчивостью, что он даже мысленно не осмеливался возражать или же тем более не послушать ее.