От июня до июля

- Ну а я Коля Филенчик. Николай Филиппович - полное имя, - улыбаясь, ска­зал связной, с интересом продолжая разглядывать стоящих перед ним людей - двоих, годящихся ему по возрасту в отцы, и двух сверстников.

- Коля, Коля, - с симпатией, с лаской, с самой сердечнейшей добротой повто­ряли его имя пожилые подпольщики. С начала оккупации это был первый увиден­ный ими человек, который бьется, воюет, борется с ненавистными фашистами, давая им, обреченным на гибель евреям, тем самым надежду. - Как доехал, немцы на въезде не шибко придираются? Садись, чаю с дороги попьешь.

И помогли снять тулуп, аккуратно повесив его на вешалку, усадили за стол, из самовара налили кипятку, свежей заварки из листьев смородины, мед выставили.

- Долго рассиживаться не буду, - не смея все же отказать гостеприимным лю­дям, прихлебывая чай, сказал Николай Филенчик.

Кремень и Ликер тем временем извлекли из подвала семь десятизарядных винтовок, пять автоматов ППД, с полсотни гранат-лимонок с запалами, немалое количество патронов. Широко раскрытыми глазами смотрел Николай на это не­слыханное, по партизанским меркам, богатство. Говорил ему командир, что за оружием едет, и партизан думал, что будет два-три ствола, что тоже неплохо, но получить сразу столько Николай не ожидал. Допив чай, он тотчас энергично при­нялся помогать упаковывать груз в мешки и одеяла. Затем все вместе вынесли и уложили опасный груз в розвальни, аккуратно замаскировали сеном. Опять зашли в мастерскую. Ликер вынес из комнаты два модных фасонистых пальто - одно женское, с воротником-чернобуркой, второе мужское, с каракулевым воротом, две пары валенок, шаль, сверток с медикаментами, небольшой, килограмма на полтора-два, мешочек соли, несколько бутылок самогона.

- Одежду и соль ты, Коля, якобы менял на базаре. Положишь их сверху. А лекарства спрячь, - улыбаясь, говорил Ликер. - Что ты так удивленно все смо­тришь, Коля?

- Знаете, честно скажу - не ожидал. Командир с комиссаром хоть и говорили про ваше подполье, что вы оружие достанете, - я все равно не ожидал.

- Не ожидал, потому что евреи? - спросил Кремень. -Не смущайся, Коля. Мы же все понимаем. Все считают, что евреи способны только торговать да на скри­почке пилить. И сами евреи уже в этом уверились больше, чем окружающие. А мы будем воевать. Мы, Коля, очень рады, что вы, партизаны, нам поверили, что вы нас признали за своих, за равных - это нам придает силы. У нас теперь есть смысл существования - ведь мы стали участниками настоящей партизанской борьбы. Умереть мы не боимся. Не хотим, конечно, но и не боимся. Мы лучше умрем сопротивляясь, как люди, чем покорно, как овцы. Уже девять тысяч евреев они убили. Восемь тысяч ждут своей очереди. И только девяносто шесть чело­век нас здесь, в сопротивлении. Девяносто шесть. А это и немало. Мы все прямо сейчас ушли бы в лес - оружие имеем. Но Павел Васильевич сказал быть здесь, и мы остаемся. А ты приезжай, Коля, к нам каждую неделю, если сможешь, оружие всегда будет. И все остальное, что требуется в отряде. Ну, счастливо тебе. И при­вет от нас командиру и комиссару.

Из столярной мастерской Николай Филенчик опять вышел как сельский панок, чрезвычайно довольный приобретением - фасонистой городской одеждой и пач­кой пластинок к патефону. Отвязал коня, упал в сани и, дернув вожжами, взмах­нул кнутом.

- Но! Холера на тебя! - сердито крикнул панок, направляя лошадь по дороге на выезд из Слонима. Немецкая охрана проверила у него документы - самые на­стоящие, выданные солтысом, они не вызвали у немцев никаких подозрений, и возница, взмахнув кнутом, погнал лошадь рысью домой.

- «Жид на ярмарку собрался, гоп-гоп-гоп!». - услышал мерзнущий полицей­ский с винтовочкой на плече слова песни от удаляющихся саней.

- Вот черти заможные! - с завистью сказал он напарнику, провожая взглядом сани. - У него скота полный хлев, муки полный амбар. На базар съездил, наторго­вал чего хотел, выпил сколько хотел и едет себе до хаты. А тут стой и мерзни.

И напарник в молчаливо-унылом согласии покачал в ответ головой.

Так начались поставки оружия из подполья слонимского гетто в партизанский отряд, командиром которого был Павел Васильевич Пранягин.

Словно электрошок стало для молодых подпольщиков сообщение - полицей­ские схватили Лию Штейндман: при выходе из бойтелагеря у нее обнаружили большое количество патронов, прибинтованных к телу.