Особое назначение

— Не крути, Салик! — угрожающе сказал Кононов. — А то сам на нож встанешь! — Помолчал и уже мирно добавил: — Заделаем мужика и подрываем из города. Не дрейфь, пацаны!

— Кто дрейфит-то? — отозвался из темноты Васька Кобыла. — Только вон ночь на дворе, а его нет. Может, не придет?

— Придет. Куда ему деваться? — ответил Кононов. — Как свистну, чтоб все по уговору! — И, согнувшись, побежал вдоль штабелей дров к воротам.

Бычков подходил к своему дому, когда услышал чей-то тихий свист. Он остановился, прислушался, но свист не повторился. Улица была по-ночному тиха и пустынна. Бычков поправил кепочку и свернул под арку ворот. После улицы двор показался ему темней, чем обычно, и он не сразу сообразил, что лампочка у ближнего подъезда почему-то не горит, а светит только дальняя, в конце поленницы.

Бычков постоял, всматриваясь в темноту, и пошел к своему подъезду, держась ближе к штабелю дров. Он уже подходил к краю поленницы, когда скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение за дровами. Бычков вынул из бокового кармана пальто наган, привалился плечом к штабелю и ровным голосом сказал в темноту:

— А ну, орлы! Вылезайте!

Слышно было, как за штабелем звякнуло что-то металлическое и кто-то по узкому проходу между дровами и стеной побежал к воротам. Бычков навалился спиной на поленницу, толкнул, часть дров со стуком развалилась, преградив дорогу Салику, который присел на корточки, прикрывая голову руками.

— Цела голова? — встал над ним Бычков. — Тогда поднимайся! Шевелись, шевелись!..

Салик поднялся и стоял перед Бычковым опустив голову.

— Где оружие?

Салик мотнул головой в сторону разваленной поленницы. Бычков ногой расшвырял поленья, поднял маузер, вынул обойму, положил в карман.

— Все?

— Топор еще... — не поднимая головы, сказал Салик.

— Пистолета им мало... — проворчал Бычков. — Давай ищи!

Салик пошарил среди раскиданных поленьев, поднял брошенный Васькой Кобылой топор, протянул его Бычкову.

— Смылись дружки-то? — взял у него топор Бычков.

— Ага... — мрачно сказал Салик.

— Найдем! — успокоил его Бычков. — Пошли в отделение!..

В дежурной комнате отделения милиции то и дело хлопала дверь: с улицы входили сотрудники в форме и в штатском, подталкивали к деревянному барьеру задержанных, те, кто весело, кто угрюмо, отвечали на вопросы дежурного и усаживались на жесткий диван с высокой спинкой, стоящей у стены. Все подростки были примерно одного возраста — четырнадцати-пятнадцати лет, простуженно хлюпали носами, клянчили покурить и шумно выражали свои протесты по поводу незаконного, с их точки зрения, задержания.

— А ну, вы, чердачная команда! — прикрикнул на них дежурный. — Тихо! А то всех в камеру посажу! Кто там по очереди? Давай сюда!

К барьеру, за которым сидел дежурный, подошел узкоплечий, высокий подросток, на длинной его шее было намотано полосатое шелковое кашне с кистями.

— Имя, фамилия, год рождения? — Дежурный обмакнул ручку в стеклянную чернильницу-невыливайку.

— Васильев, Борис Павлович, — хрипловато ответил подросток. — Год рождения — тысяча девятьсот двадцать первый.

— Пятнадцать лет тебе, а вон как вымахал! — удивился дежурный. — На каких таких хлебах?

— На белых, — угрюмо сказал подросток. — Из ресторанов не вылезаю.

— Оно и видно! — хмыкнул дежурный, водя пальцем вдоль лежащего перед ним на столе списка. — Васильев... Васильев... Кличка — Псих?

— Ну Псих, — кивнул подросток.

— Аникин! — крикнул дежурный стоящему у дверей милиционеру. — Этого в восемнадцатую комнату. К Бычкову!

В восемнадцатой комнате Юрский и Бычков допрашивали Кольку Салика.

— Значит, ты, Салов, должен был стрелять, а Егоров добить топором? — в упор смотрел на Салика Юрский. — Так или нет?

— Так...

— И у тебя рука бы поднялась в человека стрелять? — допытывался Юрский.

— Не поднялась бы, так меня самого бы замочили, — глядя в пол, сказал Салик.

— Кто? — быстро спросил Юрский. — Кононов?

— Да ну! — пренебрежительно отмахнулся Салик. — В «шестерках» бегает!

— Яковлев? — наседал Юрский. — Полетайка?

Салик исподлобья посмотрел на него и промолчал.

— Запугал он вас! — покрутил головой Бычков.

— Да уж! — подхватил Юрский. — Страшнее кошки зверя нет!

Салик метнул на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, только скривил губы в усмешке.

— Какой магазин громил? — продолжал допрос Юрский. — На Некрасова? На Загородном? С Журой? С Хохлом?

— С Журой, — сказал Салик.

— Кто еще был? — не давал ему опомниться Юрский.

— Борька Псих, Антон...

— Кречет? — вмешался Бычков.

— Он, — кивнул Салик.

— А Кононов?

— На стреме стоял, — усмехнулся чему-то Салик.

— В магазин не лазил? — уточнил Бычков.

— Нет.

— А Егоров?

— У него и спрашивайте, — уставился в пол Салик.

— Спросим, — сказал Юрский. — Не волнуйся.

— Поймайте сначала! — хмыкнул Салик.

Бычков встал из-за стола, прошел к двери, открыл ее и распорядился:

— Давайте Егорова!

Васька Кобыла переступил через порог комнаты, увидел Бычкова, потом Салика, опустил глаза.

— Видали красную девицу? — сказал Юрский. — Глаза прячет! Где тебя прихватили, Егоров?

— На Обводном.

— У какого дома? — насторожился Бычков.