Особое назначение

— А я на номер не смотрел! — нагловато ответил Васька Кобыла. — Здоровый такой дом. С воротами!

— И сквознячок на две улицы, — договорил за него Бычков. — А в третьем дворе подвал. Полетайка там? Быстро, Егоров!

— Там... — выдавил из себя Васька Кобыла. — И Петька Кононов с кодлой!

Бычков переглянулся с Юрским, тот кивнул на дверь. Бычков приоткрыл ее и крикнул:

— Этих двоих в камеру!

Когда Салика и Ваську Кобылу увели, Юрский поднялся из-за стола и сказал Бычкову:

— Вызывай группу, Виктор. Поехали!..

...В подвале было полутемно. В запыленное оконце едва пробивался свет. Оплывая, чадили две свечи, укрепленные на ящике, вокруг которого устроились Полетайка, Кононов, Антон Кречет и три угрюмого вида парня в одинаковых кепках с короткими козырьками. Полетайка сидел по одну сторону ящика, Кононов с кодлой — по другую, и по всему было видно, что толкуют они давно и дошли до края.

— Салика с Кобылой приземлили! Казна пустая! — зло щурился Кононов. — Дело надо делать по-быстрому и подрывать из города!

— Воровать — не грабить! — пожал плечами Полетайка. — Делайте. Кто вам не велит?

— Давай состав! — стукнул кулаком по ящику Кононов. — Чего жмешься?

— Кончился состав, — сквозь зубы процедил Полетайка. — Новый сготовить — по аптекам походить нужно. А мне сейчас светиться не с руки!

— Скажи, чего надо, мы купим! — потребовал Кононов.

— Ишь, чего захотел! — усмехнулся Полетайка. — Один я это знаю, со мной и умрет!

— Против всех идешь? — оглядел свою кодлу Кононов. — Смотри! По-другому поговорим!

— Толковище хочешь устроить? — подобрался Полетайка. — Нет у тебя такого права!

— Это почему же?

— Дорасти до вора, тогда и на правилку ставь! — зло сказал Полетайка.

— А я не вор, что ли? — поднялся с места Кононов.

— Сявка ты! — тоже встал Полетайка.

Они стояли друг против друга, тяжело дыша, выжидая, кто начнет первым. Кононов сжал в кулаке горлышко пустой бутылки, Полетайка вытащил из-за голенища финку.

— Даешь состав? — Кононов пригнулся, примеряясь к удару.

— Не дам! — сжал в кулаке нож Полетайка.

— Бей его!.. — хриплым шепотом приказал Кононов и кинулся на Полетайку.

Отлетел в сторону опрокинутый ящик, погасли свечи, в полумраке слышались только хриплое дыхание, глухие звуки ударов, сдавленные крики и ругательства. Посыпалось разбитое стекло — это Полетайка ногой выбил раму и юркнул в окно подвала, за ним, мешая друг другу, полезли остальные. Они догнали прихрамывающего Полетайку на Обводном, опять навалились на него всей кодлой, вывернули руки, отнимая финку. Кононов размахнулся и ударил его бутылкой по голове.

— В канал! — крикнул Кононов.

Двое парней поволокли обмякшего в их руках Полетайку к спуску, с размаху кинули на подтаявший уже лед и, услышав трель милицейского свистка и шум автомобильного мотора, бросились бежать.

Из подъехавшей машины выскочили Юрский, Ананьев, Чистяков и Васильев и побежали следом, а Бычков перегнулся через перила моста, увидел лежащего без движения Полетайку, скинув на ходу пальто, побежал к спуску и ступил на лед, который тут же затрещал под его тяжестью. Бычков лег на живот и медленно пополз к Полетайке.

Выскочивший из кабины шофер подбежал к спуску и, расстегивая на ходу ремень гимнастерки, крикнул:

— Виктор Павлович, осторожней! Полынья!

У головы Полетайки медленно расходилась промоина, но он лежал неподвижно — был или без сознания, или не хватало сил отползти подальше от полыньи.

— Коля! — позвал Бычков, подползая к ногам Полетайки. — Ты меня слышишь, Коля?

Полетайка с трудом поднял голову и увидел Бычкова.

— Развернуться ко мне можешь? — спросил Бычков.

Полетайка медленно перевернулся на живот и, царапая лед ногтями, пополз к Бычкову, который лежал протянув ему руку. Полетайка судорожно уцепился за нее, и Бычков, пятясь, стал отползать к спуску, не отрывая глаз от полыньи, которая становилась все шире, и трещина от нее тянулась к берегу канала. Шофер кинул Бычкову конец своего поясного ремня, тот ухватился за него одной рукой, другой тянул Полетайку и едва ступил на узкую полоску берега, как трещина бесшумно разошлась, открывая темную воду.

— Тащи его, Костя! — закричал Бычков.

Вместе они вытащили из воды Полетайку и понесли к машине.

...Полетайка лежал в той же тюремной больнице, куда его возили на очную ставку с Тихонькой. Ни с кем из соседей по палате он не разговаривал — то ли был еще слаб, то ли не хотел отвечать на их расспросы. Когда приносили еду, он с трудом поднимал забинтованную голову с подушки, отхлебывал из кружки кисель, на суп и кашу даже не смотрел и, натянув на себя серое казенное одеяло, отворачивался к стене.