Ошибка мертвого жокея

– И что будет находиться в небольшом ящике весом в двести пятьдесят фунтов? – спросил Барбер. Он уже успокоился, поскольку понял, что ему предлагают.

– Так ли обязательно знать об этом?

– А что я отвечу, если меня спросят таможенники? «Поинтересуйтесь у Берта Смита»?

– С таможенниками дела иметь не придется. Это я гарантирую. Когда ты будешь взлетать из каирского аэропорта, ящика на борту не будет. И когда приземлишься в аэропорту Канн, ящика на борту не будет. Этого недостаточно?

Барбер последний раз затянулся и затушил окурок. Задумчиво посмотрел на Смита, удобно расположившегося на стуле с прямой спинкой в неприбранной комнате. Очень уж он ухожен, очень уж хорошо одет. В таком месте в такой час он определенно инородное тело. Наркотики, подумал Барбер, и он может засунуть их…

– Нет, Берти, – с излишней резкостью ответил он. – Недостаточно. Выкладывай все.

Смит вздохнул:

– Предложение тебя все еще интересует?

– Предложение меня все еще интересует.

– Хорошо, – с неохотой продолжил Смит. – Вот как все будет сделано. Ты установишь определенный порядок. Несколько раз приземлишься и взлетишь из каирского аэропорта. Документы у тебя будут в полном порядке. Для наземных служб ты станешь своим человеком. Твои запросы о взлете и посадке будут восприниматься как само собой разумеющееся. И когда ты полетишь один, в твоих действиях не будет ничего противозаконного. В плане полета пунктом назначения будут указаны Канны, а на Мальте и в Риме ты будешь садиться только для дозаправки. Вылетишь ты из Каира. Потом чуть отклонишься от курса на несколько миль. Над пустыней. Приземлишься на старой полосе, построенной англичанами, которой никто не пользовался с сорок третьего года. Там тебя будут ждать несколько человек… Ты слушаешь?

– Я слушаю. – Барбер уже отошел к окну и смотрел на залитую солнцем улицу, повернувшись спиной к Смиту.

– Они погрузят ящик в самолет. На это уйдет не больше десяти минут. На Мальте никто ни о чем спрашивать не будет, потому что ты не будешь выходить из самолета и взлетишь, как только в баки зальют горючее. То же самое будет и в Риме. К южному побережью Франции ты прибудешь вечером, до появления луны. – Смит говорил, смакуя каждое слово. – Вновь чуть отклонишься от курса. На небольшой высоте пролетишь над холмами между Ниццей и Грассом. В условленном месте увидишь огни, образующие определенную фигуру. Еще снизишься, откроешь дверцу и сбросишь ящик с высоты в сотню футов. Он прочный, из металла. Потом закроешь дверцу, развернешься и уже над морем долетишь до аэропорта Канн. К твоим документам не будет никаких претензий. Ты полностью выдержишь план полета. Декларировать тебе будет нечего. Ты оставишь самолет на летном поле, и мы заплатим тебе двадцать пять тысяч долларов, о которых я говорил. Здорово, не так ли?

– Здорово, – подтвердил Барбер. – Чудесный план, Берти. – Он повернулся к Смиту. – А теперь скажи мне, что будет в ящике.

Смит радостно хохотнул, словно ответ забавлял его:

– Деньги. Всего лишь деньги.

– Сколько?

– Двести пятьдесят фунтов купюр. – Глаза Смита весело поблескивали. – Аккуратные пачки английских банкнот. Пятифунтовых банкнот. Весом двести пятьдесят фунтов.

На мгновение Барбер решил, что разговаривает с сумасшедшим. Но нет, Смит выглядел бодрячком, у которого ни разу в жизни не возникало ни малейшего сомнения относительно своего психического здоровья.

– Когда мне заплатят? – спросил Барбер.

– После доставки.

– Берти… – Барбер укоризненно покачал головой.

Смит рассмеялся:

– Ума тебе не занимать. Хорошо. Двенадцать с половиной тысяч мы положим на твой депозитный счет в швейцарском банке до того, как ты вылетишь в Египет.

– Ты мне так доверяешь?

Улыбка сползла с лица Смита.

– Мы тебе так доверяем. – Улыбка вернулась. – А как только ящик окажется у получателя, мы переведем на тот же счет вторую половину твоего вознаграждения. Отличная сделка. Твердая валюта. Никакого подоходного налога. Ты станешь богачом. Ну полубогачом. – Он рассмеялся: ему понравилось это словечко. – Всего за один полет. За мелкую услугу египтянину, который без ума от юга Франции и которого, естественно, беспокоит неустойчивая политическая ситуация в родной стране.

– Когда я встречусь с египтянином? – спросил Барбер.

– Когда выйдешь на летное поле, чтобы отправиться в первый полет. Он будет там. Можешь не волноваться, обязательно будет. Ты все еще сомневаешься?

– Я думаю.

– Учти, к Соединенным Штатам это не имеет ни малейшего отношения. – Смит благочестиво потупился. – Я бы никогда не решился предлагать подобное человеку, воевавшему за свою страну. Это никак не связано и с англичанами, к которым ты наверняка питаешь теплые чувства. Египтяне же… – Он пожал плечами, наклонился, поднял конверт из плотной бумаги, раскрыл. – Здесь все карты, если ты захочешь их изучить. Маршрут указан, но, разумеется, возможны изменения, потому что лететь-то тебе.