Ошибка мертвого жокея

– Ш-ш-ш. – Смит вдруг заулыбался, к нему вернулось хорошее настроение. – Подумай об этом. Увидимся завтра утром. Спасибо, что проводил меня. – Он отпустил рукав Барбера и двинулся к отелю.

– Смит! – позвал Барбер.

– Ш-ш-ш. – Смит игриво прижал палец к губам. – Спокойной ночи. Завтра я к тебе загляну.

Барбер наблюдал, как сквозь вращающуюся стеклянную дверь его приятель входит в огромный, ярко освещенный, пустынный вестибюль отеля. Бывший летчик шагнул к двери, чтобы последовать за ним, но вдруг остановился, пожал плечами, поднял воротник и неторопливо двинулся к своему отелю. «Я ждал достаточно долго, – подумал он, – дотерплю и до утра».

Барбер еще не встал, когда открылась дверь и в номер вошел Смит. В комнате с задернутыми шторами царил мрак, Барбер лежал в полусне-полудреме, мысленно повторяя: «Двадцать пять тысяч, двадцать пять тысяч». Он открыл глаза, когда услышал скрип петель, и в дверном проеме увидел силуэт невысокого плотного мужчины, подсвеченный тусклым светом, падавшим из коридора.

– Кто это? – спросил Барбер, не поднимаясь.

– Ллойд, извини, – ответил Смит. – Спи, я зайду позже.

Барбер резко сел.

– Смит, заходи.

– Я не хочу беспокоить…

– Заходи, заходи. – Барбер поднялся и босиком прошел к окну, раздвинул шторы. Выглянул на улицу. – Господи, кто бы мог знать! – Он закрыл окно. – Уже светит солнце. Закрой дверь.

Смит закрыл. Свеженький, чисто выбритый, бодрый. В твидовом пальто свободного покроя, безусловно английском, и мягкой итальянской фетровой шляпе. В руке он держал большой конверт из плотной бумаги.

Барбер, щурясь от яркого света, надел халат, шлепанцы, закурил.

– Извини, я хочу умыться.

Он зашел за ширму, отделявшую раковину и биде. Умываясь, услышал, как Смит приблизился к окну. Он что-то напевал мелодичным голосом, возможно, тему из какой-то оперы. Барбер определенно ее слышал, но вспомнить не мог. Помимо всего прочего, подумал Барбер, расчесывая мокрые от воды волосы, этот мерзавец наверняка знает не меньше пятидесяти опер.

Выходя из-за ширмы с почищенными зубами и расчесанными волосами, Барбер чувствовал себя более уверенно.

– Париж. – Смит смотрел в окно. – Какой хороший город! Какой фарс! – Улыбаясь, он повернулся к Барберу. – Счастливчик. Ты можешь по утрам мочить волосы. – Он коснулся рукой своих, заметно поредевших. – Всякий раз, когда я мою голову, волосы сыплются, как осенние листья. Сколько, ты говорил, тебе лет?

– Тридцать, – ответил Барбер, зная, что Смит редко что забывает.

– Чудесный возраст! – воскликнул его гость. – Оптимальный. Человек уже достаточно пожил на свете, чтобы знать, чего хочет, но при этом все еще молод и может ввязаться в любую авантюру. – Он отошел от окна, сел, уронил конверт на пол. – В любую. – Он чуть ли не кокетливо посмотрел на Барбера. – Как я понимаю, ты помнишь наш разговор.

– Я помню упоминание двадцати пяти тысяч долларов.

– Ага… ты помнишь! – радостно воскликнул Смит. – Так как?

– Что как?

– Ты хочешь их заработать?

– Я слушаю тебя.

Смит потер пухлые ладошки.

– Есть интересное предложение. Очень интересное предложение.

– Что я должен сделать за двадцать пять тысяч долларов?

– Что ты должен сделать за двадцать пять тысяч долларов? – напевно повторил Смит. – Ты должен немного полетать. Раньше ты летал за гораздо меньшие суммы, не так ли? – Он рассмеялся.

– Безусловно, – не стал отрицать Барбер. – Что еще от меня потребуется?

– Больше ничего. – В голосе Смита послышалось удивление. – Только полетать. Заинтересованность не пропала?

– Продолжай.

– Мой друг только что купил новенький одномоторный самолет «бичкрафт», не самолет – конфетка, красивый, удобный, надежный. – Смиту определенно нравилось говорить о надежности нового приобретения друга. – Сам он, естественно, управлять самолетом не умеет. Ему нужен личный пилот, который в любой момент может поднять самолет в воздух.

– На какой срок? – Барбер не отводил взгляда от Смита.

– На тридцать дней. Не больше. – Смит улыбнулся. – Вознаграждение не самое маленькое, так?

– Пока сказать не могу. Продолжай. Куда мне придется летать?

– Он – египтянин. – В голосе Смита слышались извиняющиеся нотки, словно он полагал, что быть египтянином – большой грех, о котором можно упоминать лишь в кругу друзей, да и то понизив голос. – Он – богатый египтянин, любит путешествовать. Особенно во Францию. На юг Франции. Он влюблен в юг Франции. Приезжает туда при первой возможности.

– И что?

– В следующем месяце он хотел бы дважды слетать из Египта в Канны и вернуться обратно. – Смит прищурился. – На своем новом самолете. Потом, в третий раз, у него возникнет спешное дело, и ему придется отправиться во Францию обычным рейсом авиакомпании. Пилот последует за ним на «бичкрафте» двумя днями позже, один.

– Один? – уточнил Барбер.

– Да, один, – кивнул Смит, – с небольшим, компактным ящиком.

– Ага, – улыбнулся Барбер. – Наконец-то появился небольшой ящик.

– Наконец-то, – радостно подтвердил Смит. – Все уже просчитано. Ящик будет весить двести пятьдесят фунтов. Ни о какой перегрузке речи не идет.