Ошибка мертвого жокея

Виржиния, сидевшая рядом с ним, энергично аплодировала. Ее глаза сверкали, как бывало в тех случаях, когда она наслаждалась жизнью. И Роберт решил не упоминать о четырех долларах и восьмидесяти центах, когда они будут обсуждать спектакль. Теперь актеры выходили по одному, и когда на сцене появилась девушка, игравшая циничную подругу героини, Роберт несколько раз с силой хлопнул в ладоши, рискуя вспотеть, потому что однажды виделся с ней на вечеринке. Да и девушка была симпатичная, черноволосая, с большими синими глазами. Правда, немного крупная, склонная к полноте, и по всему чувствовалось, что великой актрисой ей не стать, но эти недостатки могли сказаться лишь через несколько лет. Роберт почувствовал, что на лбу выступили капельки пота, и порадовался, когда девушка, в глубоком поклоне продемонстрировав пышность груди, ушла за кулисы.

Зажегся свет, и чета Гарви медленно двинулась к дверям по центральному проходу, благоухающему ароматами дорогих духов.

– Миленькая пьеска, правда? – спросила Виржиния, и Роберт кивнул, надеясь, что никто из родственников драматурга не услышал вопроса.

В фойе, надевая пальто, он заметил молодого человека в желтом шарфе, который, привалившись к стене, пристально смотрел на Виржинию. В обществе, где торжествует здравый смысл, думал он, беря Виржинию под руку и направляясь с ней к выходу, мужчине разрешалось бы подойти и дать в морду любому, кто вот так таращился на его жену.

Они перебежали улицу, уворачиваясь от такси, – каблучки Виржинии звонко стучали по асфальту – и прошли переулком, нырнув в него меж многокрасочных афиш музыкальных комедий. В трех театрах на соседней улице давали спектакли, собирающие полные залы, зрители уходили после них в прекрасном расположении духа, которое сохранялось как минимум полчаса, так что в холодном, без единого дуновения ветерка воздухе царила праздничная атмосфера.

Вывески ресторанов на другой стороне так и манили к себе, швейцар одного из заведений, белый мужчина, вежливо распахнул перед ними дверь. Старший официант, не столь уж и любезный, провел их к столику в глубине зала мимо нескольких пустых, расположенных ближе к выходу. Роберт не стал спорить, философски подумав: «Что ж, это театральный ресторан. Есть много других, где меня посадят на лучшие места, а актеры должны быть счастливы только от того, что их пустили на порог».

Виржиния поудобнее устроилась на стуле, достала очки и внимательно оглядела зал. Минуту спустя положила очки на стол и повернулась к Роберту:

– Почему ты улыбаешься?

– Потому что ты всем довольна.

– Кто сказал, что я всем довольна?

– Ты осмотрелась и сказала себе: «Вот и чудненько. Я тут самая красивая и теперь могу насладиться ужином».

– Какой ты у нас проницательный. – Виржиния улыбнулась. – Ну просто очень проницательный мужчина.

Подошел официант, они заказали спагетти и полбутылки кьянти и наблюдали, как ресторан заполняется недавними зрителями, актерами со следами грима на лице и высокими, ослепительно красивыми девушками в норковых манто, игравшими в мюзиклах.

Роберт ел с жадностью, а вино пил не спеша, смакуя каждый глоток.

– Сегодняшняя пьеса мне понравилась, – говорила Виржиния, наматывая спагетти на вилку, – и артисты играли от души, но, честно говоря, женские роли в современных пьесах меня просто раздражают. Женщины – алкоголички или нимфоманки. Они или сводят сыновей с ума, или разрушают жизнь двум или трем людям в каждом акте. Будь я драматургом, написала бы легкую старомодную пьесу, в которой героиня чиста, прекрасна и лепит мужчину из своего мужа, который слаб, слишком много пьет и иной раз грабит босса, играя на бегах.

– Если бы я был драматургом, мы жили бы в Голливуде.

– И все-таки я готова спорить, что такая пьеса имела бы успех. Я не сомневаюсь, что многие хотят увидеть спектакль, после которого можно сказать: «Да, именно так и вела себя мама, когда у папы возникли проблемы в банке и из Нью-Йорка к нему приезжали двое мужчин в штатском».

– Если что-то такое и покажут, то только днем. И спектакль этот ты пойдешь смотреть одна.

– А нынешние актрисы! Они ведут себя на сцене совсем как женщины, которых встречаешь на улице. Иной раз удивляешься, как у администрации хватает наглости брать у зрителей деньги. Когда я была маленькой, актрисы держались как королевы, и все понимали, что должны заплатить, если хотят посмотреть на них, поскольку в реальной жизни встретить такую было просто невозможно.

– Тебе нравилась Дузе? – спросил Роберт. – Что ты думала о Бернар в десять лет?

– Не остри. Ты понимаешь, о чем я. К примеру, эта девушка, которая сегодня тебе понравилась…

– И какая же девушка мне понравилась? – в недоумении переспросил Роберт.

– Высокая, крупная. Та, что играла подругу.

– Ах эта… Не могу сказать, что она мне очень понравилась.

– А вот у меня сложилось именно такое впечатление. Ты так ей хлопал, что я даже испугалась, не сдерешь ли ты кожу с ладоней.

– Я просто хотел выразить дружеские чувства – однажды видел ее на вечеринке.

– Какой вечеринке? – Виржиния насторожилась.