Опасный менуэт

Возможно, что так бы и прижился Михаил в тихой обители, если бы не случай. Однажды на Преображение Господне в Печорах появилось знатное семейство. Помолились, испросили благословения у старца и уехали. А после их отъезда Михаил обнаружил на скамейке газету "Санкт-Петербургские ведомости". На глаза попалось объявление: "Напротив Зимнего дворца для господ зрителей открыта выставка художницы Марии-Луизы-Элизабет Виже-Лебрен". Будто его толкнули в спину с обрыва. Он вспыхнул и затаился.

Но с той минуты только и думал о том, как попасть в Петербург.

— Отпустите меня, батюшка, — просил настоятеля.

Зачем, не сказал, только молчал, упорно не опуская глаз. Батюшка был добр, кроток и дал ему позволение.

И вот уже стучит по дороге телега, ёкает селезенка у лошади, колотится сердце ездока. Мягкая от пыли летняя дорога. Бледный без солнца день. Редкий голос подаст кукушка, разнесется трель дятла, нежно откликнутся ему певчие пичужки. И крутятся спицы колес, мнут овсяные колосья, васильки, ромашки, сурепку.

Дорога лесом, царственным сосновым лесом. Все замерло. Как морская раковина вбирает звуки моря, так лес поглощает в себя шумы. Дорога мягкая, в сосновых иглах. Славно на душе Михаила, славно и радостно. Кротость и умиление, как у старца печорского, а нетерпение прежнее.

Один день — и неугомонный странник в новом мире: Петербург, Зимний, Дворцовая площадь. Снуют экипажи, пешеходы, маршируют гвардейцы, звучит барабанная дробь. В небе тот молочный белый свет, которого более нет нигде. Подул ветер, и по шелковой синеве будто кто разбросал белоснежные подушки. Было от чего взволноваться. Постоял на берегу Невы, поглядел на ее плавно текущие воды; угомонив волнение, Михаил направился к выставочному залу, как раз напротив Зимнего дворца.

Только бы не встретить ее сразу, не сконфузиться, не попасть в волну ласково журчащего голоса. Может быть, ее там и нет и можно просто поглядеть картины. С опаской оглядываясь, вошел в залу. Стал рассматривать картины.

"Дама в красном" с ребенком на руках. Свободно лежит ткань, знакомый прием Элизабет. Она всегда любила посадить натуру в центре, окружить подходящей тканью, тем выделив ее, как бы приподняв и сообщив ей что-то воздушное.

"Мужской портрет". Примерно тот же тип лица, что был в Париже у Любомирского, к которому так ревновал ее Мишель. Хорошо, однако явственно влияние Грёза…

А это что за красавица в восточном наряде? "Княгиня Т.В. Юсупова". Одна из самых богатых женщин России. Как славно утяжелилась фигура оттого, что колени ее закрыты плотной тканью, зато выступила белизна светлого платья, гирлянды цветов и повязка на голове.

Из соседней комнаты донеслось движение, восторженный голос, подобострастные возгласы. Туда влетел невысокий человек с лентой через плечо, в коротком парике. "Наследник! Павел Петрович!" — разнеслось по залам.

Итак, любознательному читателю стало ясно, что Виже-Лебрен, несколько лет странствовавшую по Европе, судьба занесла, наконец, в Россию. Она давно об этом мечтала, а тут повстречалась с русским посланником в Вене, и он пригласил ее официально. Разве именно не так бывает в жизни: если чего-то хочешь, то непременно это придет. Воображение ее рисовало самую желанную картину. Навстречу ей выходит императрица Екатерина. Немало королей и королев писала Виже-Лебрен, но эту?!

Слух о любимой портретистке французской королевы пришёл в Петербург раньше, чем появилась она сама. Аристократические дамы знали о ее красивых, изящных портретах, знали о ней как о светской даме, разбирающейся в туалетах, истинной парижанке.

Благодаря содействию знатных вельмож Элизабет получила заказ на парный портрет великих княжон, детей Павла Петровича. Она каждый день бывала в Павловске, и скоро портрет был готов. Но оказалось, что он не понравился императрице, характеристика ее была просто убийственной. Элизабет тут же принялась переделывать портрет. Только не учла, что все, что не нравится государыне, находит защиту у великого князя.

Итак, выставочный зал. Входит Павел с супругой, а из другой двери шагнул Михаил, наш бедолага. Навстречу наследнику летит Элизабет, и разносится ее голос:

— Милости прошу! Хотите взглянуть на ваших малюток? Вчера я кое-что переделала.

Августейшая чета остановилась возле портрета. По лицу Павла пробежала тень. Однако пока они лицезреют двойной портрет, прочитаем, что написала об этом сама Виже-Лебрен: