Опасный менуэт

В тот вечер в гостях у Державиных была еще Мария Саввишна Перекусихина, подруга, можно сказать, наперсница императрицы, и опасный разговор догадливая супруга Гаврилы Романовича перевела на другую тему:

— А что, не собирается ли князь Потемкин в Петербург? Государыня подарила ему этакий дворец, что, чай, хлопот по устройству будет много.

Оказалось, что Потемкин и впрямь собирается в столицу.

— Должно, в немалом волнении пребывают князь оттого, что в фаворе теперь Платон Зубов, — вздохнула Катерина Яковлевна.

КРАСИВО УМЕРЕТЬ — ДОСТОЙНОЕ ДЕЛО

В то же самое время Екатерина смотрела из Зимнего дворца на бегущие чередой волны Невы, вспоминая, как когда-то Потемкин привел к ее окнам флотилию своих кораблей. Князь решил устроить ей прощальный вечер перед отъездом на южный фронт, предвидя, что и Екатерина благоволит к другому фавориту — Платону Зубову. А про себя он говорил: "Вырвать надо этот зуб!"

Забавны дворцовые нравы екатерининской поры. Фрейлины создавали себе кумиров, поклонялись им, и это был, как правило, тот самый фаворит, которого избрала Екатерина. Сперва Орлов, потом Потемкин, потом другие. Как любили они писать любовные, слащавые и ворчливые записки!

Забавны и отношения супругов и супружниц к новым фаворитам. К примеру, любимой подругой Марии Федоровны (жены Павла I) была давняя симпатия Павла — Катенька Нелидова. Они вместе смягчали вспыльчивый нрав императора. А когда взор его стал слишком долго останавливаться на хорошенькой Лопухиной — о, как дружно принялись они отстранять Лопухину от чувствительного сердца Павла Петровича!..

Между тем время царствования Григория Александровича Потемкина подходило к закату — у дверей царской опочивальни маячила длинная фигура Платона Зубова. Потемкин обладал истинно мужским нравом и не мог просто так с этим смириться. Воюя с турками, он думал о том, как возвратиться в Петербург и вернуть сердце государыни. Она подарила ему Таврический дворец, и, пользуясь сим обстоятельством, задумал он устроить в том дворце такой праздник-бал, чтобы Екатерина пришла в изумление и, быть может, вернулось былое.

28 февраля 1791 года, сказав в армии, что нездоров, что надобно вырвать ЗУБ, прибыл он в столицу. И закипело дело: тысячи работников, художников, обойщиков трудились денно и нощно. Позади дворца соорудили холмы, павильоны, речку, даже водопад, на площади расставили столы для угощений, сделали качели, лавки торговые для народа, подарки.

Люди собрались рано, как же русскому человеку не порадеть на царском празднике? Уже замерзали, а государыня все не появлялась; Разумовские, Строгановы, Салтыковы, Голицыны, даже наследник с супругою прибыли, а ее все нет.

Вдруг по чьему-то мановению народ ринулся к столам, и с криком "ура!" все съестное пошло гулять по рукам, по животам. Именно в тот момент появилась императорская карета, и Екатерина была вынуждена пережидать нашествие.

Расстроенный Потемкин подал ей дрожащую руку.

В подготовке праздника и сочинении его приняли участие и Державин, и Львов, но дирижировал всем Потемкин. Он был в алом фраке, черном кружевном плаще, в шляпе, унизанной огромным количеством драгоценностей.

Сколько прибыло гостей на то любовное представление? Три тысячи. Сколько горело свечей в колонном зале — двадцать тысяч! Сколько потрачено денег? Умолчим, только ясно: все сделано с русским размахом. Блистали рубины, яхонты, изумруды, топазы. Висели разноогненные, с живыми цветами и зеленью переплетенные венцы и цепи; светы бегали по затененному пространству. В одной зале — любящие музыку, в другой — пленяющиеся живописью, уединенные покои призывают людей государственных к умной беседе, мраморные ступени ведут к жертвеннику, на котором статуя Екатерины. Потемкин бросается на колени перед нею, и Екатерина поднимает его, целуя в лоб. Он уже был счастлив. Еще более, когда стоял за ее креслом при ужине, а она посадила его рядом.

После ужина — прогулки, беседы. К Екатерине подходит Строганов, сожалея, что нынешний вечер потерян для карточной игры.

— Каково сын твой, проказник Павел? — спрашивает она. — Вернулся ли из легкомысленной Франции?

— Вернулся, государыня.

— Не пускай его более. Пусть сидит у себя в имении, в Братцеве. Какие вести привез?

— Сожалеет, что вызвал неудовольствие вашего величества. Подтверждает, число эмигрантов из Франции будет расти. Приглашена к нам и Виже-Лебрен, придворная художница Марии-Антуанетты.

— Пусть едет, — равнодушно заметила Екатерина, искоса поглядывая на своего сына Павла и невестку.

Внимательный читатель непременно вспомнит, как повстречался наш Мишель-Михаил с молодым графом Строгановым в доме Виже-Лебрен, как увлечен был граф революцией, влюблен в красотку Теруань де Мерикур. В дополнение добавим, красотка та, возглавившая женскую демонстрацию в Версале, упала в обморок, когда ее обнял король Людовик. И еще, дни свои закончила она в доме для умалишенных…