Океан

Я родился в 1971 году в городе в Пензе Кузецкий. Потом гогда я был маленким миня мама брощела в дечкий дом инвалидов. Я прожил 20 лет потом меня от правили винернат попил я месеч потом миня от правили на зону на 5 лет. Мене било 20 лет а гогда меня посадили и сполнилос 21 год. Ия поехал на лесповал коми потом 3 года от седел потом миня от вежли на Печеру потом от сител и щё два года потом кончелса срок1996 году подом меня взял друг. Потом мы поругалис снем я уехал от него кудаглаза кледят. 1996 год познакомелся з Галин потом ходил заней любиль её ну она и грила потом я два месеца я пожил и ушол от нее продил я ходи я подлеце голодовал потом дралса на улеце пил кулял до 30 лет. Был болничи 4 раза и сяс 2001 год я виду буду о пят продит побелому свету любит женсин и гулят с ними пока я неумру сяс я в городе Липецке. Потом поеду далеко и там жизн показет. Сяс лежу в болничи вречел друга андрея и осталних ходили мы свиталиком к девкам куляли пили и любовю занемалис.

Так моя зижн будет пока я не умру буду любить ваш девушки красивые маи.

Всё больше живя на свете, Захатский понимал – всё в жизни подчиняется законам, каким угодно: физики – о всемирном тяготении, химии – с её формулами, математики – с её таблицами, и обязательно закону подлости. Это когда злой и усталый, выведенный из себя людским идиотизмом, жестокостью и цинизмом, хочешь закрыться в своём кабинете и никого ни видеть, уставиться в окно и закурить сигарету, то обязательно:

– Андрей Николаевич, ты здесь? – Вот только Ерохина сейчас и не хватало. – Я хотел бы у тебя узнать насчет тех выговоров, которые ты написал.

– И что ты хочешь узнать?

– Виктории Наумовне с занесением в личное дело, ты понимаешь, какое это клеймо. Она хороший человек, ответственный работник.

– Да, на работу она никогда не опаздывает.

– Слушай, зачем тебе нужен этот скандал, она в хороших отношениях с шефом, и лишний слух никому не нужен.

Захатский достал сигарету, как бы угрожая: «Ведь сейчас закурю».

– А мне страшно работать с такими вот хорошими. Ерасов гость случайный в нашем заведении, если его правильно пролечить, а в будущем предостеречь и наблюдать, то, возможно, он никогда здесь больше не окажется. И что получается, он несколько дней пролежал в коме, никто даже внимания не обратил. К нему регулярно приезжали родственники: мать, отец, жена. Это хорошо – карантин, свидания запрещены. Чтобы тогда меня по судам затаскали – попал с ангиной, а умер от остановки сердца! Это же люди…, а у нас власть над ними. Из-за таких вот хороших работников…, – и Захатский всё же закурил сигарету. Ерохин хотел что-то сказать, но разговор на этом закончился, и он вышел, хлопнув дверью.

По отделению пошел слух, шептание разносилось в кабинетах. Чему-то сильно обрадовался санитар Ваня.

Наталья подошла к палате, окинула взглядом и тихо сказала:

– Наумов, пойдем со мной.

Она подвела его к окну и пристально посмотрела ему в лицо.

– Тебя милиция ищет. – На его безразличие она добавила – Что ты ещё натворил?

– Не знаю.

– Ты меня обманываешь.

И она зашагала к процедурной с видом оскорблённой женщины.

Часть вторая.

Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо;

но, ударяя себя в грудь, говорил:

Боже! будь милостив ко мне грешнику!

(Евангелие от Луки стих 13 глава18)

Все собрались в кабинете Чеснокова, томимые ожиданием событий, которые должны произойти сегодня. Во-первых, это объявившийся свидетель, проходящий по двум делам и связывающий их воедино. И сегодня, сделав уже ряд звонков, планировалось выехать в психоневрологическую клинику в поселок Плеханово, где и находился этот свидетель. Второе, что томило особенно – это то, как человек из экспертного отдела настраивал видеомагнитофон для просмотра восстановленной кассеты из квартиры Борисова, которую покойный пытался съесть.

– Качество будет, конечно, отвратительное, но я буду комментировать.

– Саня, не томи.

– Да потерпите минуту.

– Во, пошло.