Океан

Чесноков переглянулся с Захатским взглядом. Тот развёл руками и указал на историю кивком головы.

– Вы бывали на Матырском?

– Конечно, это же недалеко от Липецка.

– А когда вы там были в последний раз?

– Давно, еще в школе учился.

– А вообще, в том направлении?

– Каждую неделю, я ведь с Грязинского района родом.

– А пешком вы бывали в той стороне?

– Не понял.

– Вы были за пределом города Липецка в двадцатых числах февраля пешком?

– Я не помню, в каких числах это было.

– Но пешком всё-таки были, скажите, что вы там делали?

– Я бегал по вечерам.

– И что, постоянно по разному маршруту?

– Почти постоянно.

– Без спортивной формы?

– Только в ботинках скалолазах.

– В полупальто?

– Да.

Наумов стал тяжело сглатывать слюну и подавлять дрожь на губах, сведённых судорогой.

Чесноков уловил взгляд Захатского, тот провёл ладонью параллельно столу.

«Лучше хватит».

– Пойдем, Андрей, – и увёл его в отделение.

Оставшись втроем, Захатский прокомментировал:

– Вряд ли можно назвать спортом проявление приступа маниакально-депрессивного психоза. Он измотал себя бессонными ночами, поэтому оказался здесь, – уловив взгляд Вяземского, прокомментировал далее, – если в истории написано: шизофреидальные отклонения, то это не значит, что он шизофреник, если приставка маниакальный – это не значит, что он маньяк в буквальном смысле.

«Да, действительно, разобраться сложно».

– Как бы нам изучить историю?

– Если вы хотите оформить изъятие, то это нежелательно для дальнейшего лечения. У нас в клинике есть ксерокс, но вам будет тяжело без специалиста в этой области.

«Да и кто бы каракули помог разобрать».

– Если что, обратимся за консультацией, а пока давайте найдем ксерокс.

Чесноков шагал к машине.

– Что ты так сорвался, сломя голову, надо было бы побеседовать с Захатским поконкретнее. И что ты будешь делать с историей болезни, как баран на новые ворота уставишься на эти каракули и ни хрена не поймешь.

– Мои познания в этой области ограничиваются теми представлениями, которые я получил при расследовании дела серийного маньяка почти десять лет назад. Нам нужен специалист – психоаналитик в области криминалистики.

– И где ты его возьмешь? Если тебе и представит Асколич такого человека, чем он лучше Захатского?

– Гульц. Мне нужен Гульц.

– Так Гульц он в Москве, а мы на грешной липецкой земле.

– Ну так вот, я и буду звонить Архипову.

– Сердцем чую, ему это не понравится. Дело велось к чеченским террористам, а ты ему про психушку начнешь талдычить.

– Понравится, не понравится, тоже мне девочка. Надо, значит надо, – басил Чесноков.

В принципе Вяземский понимал, что полковник прав. Гульц был специалистом не только в этой области, он бы помог пролить свет на непонятные обстоятельства этого дела.

Машина катила по сырому асфальту, обдаваемая грязной сыростью от встречных машин. Дальше они, молча, доехали до Управления.

– Найди мне Маликова.

И Чесноков отправился в свой кабинет.

– Звали, Владимир Иванович.

– Костя, в истории, – он показал на кучу ксерокопий – есть адрес Наумова, сгоняешь на квартиру и доложишь, И возьми фотоаппарат.

Найти по адресу квартиру для Маликова не составило никакого труда, несмотря на то, что квартира Наумову не принадлежала, а он её снимал. Оформление бумаг на вскрытие квартиры – одна мысль об этом превращала в кислятину всё настроение. На это можно угробить целый день, обзвонить и объехать больных людей, опять же обращаться к Чеснокову, чтобы там кому-то звонить, чтобы соответственно среагировали и чтобы потом… Короче, муть одна, и всё для того, чтобы посмотреть на его жилище, покопаться, потоптать и уйти.

Он отправился к участковому и сообщил частично смысл всего происходящего

– А ты, капитан, хоть на колёсах или как я всё пешкарусом да таптобусом?

– Да, и мобильник есть, если надо.

– Ого! Казённый?

– Казённый.

– Живут же менты, а тут даже кабинета приличного нет, конура какая-то, да телефон то работает, то не работает. Раньше в этой квартире алкаш один жил, постоянный притон, одна головная боль. Спился и продал квартиру. Если ты на тачке, давай смотаемся и узнаем данные хозяина, и возьмём у него ключ.

С хозяином просто поступили, сообщили, что парень пропал, и его все ищут и нужно попасть в его квартиру.

Пока участковый, умеющий работать языком, беседовал с хозяином, Маликов исследовал комнату в молодоженке.

– Это хорошо, что трупа тут не оказалось, а то ведь, знаете, как бывает.

– Какой ужас, да, жизнь сейчас такая – жутко.

– А сколько платил он за квартиру?

– Нисколько.

– Как нисколько?

– Да когда я квартиру купил, тут такой сарай был. Мне один человек этого парня посоветовал, говорит: «Золотые руки». Договорились, мол, на какую сумму ремонт сделает, а нужен-то был серьёзный ремонт, Ну, так и порешили. – Они осматривали кухню.

– Вон, мойка нержавеющая. Сам изготовил на работе. Все краны поменял.

Бывалый участковый досконально облазил мойку, что-то там рассматривая, разглядывал шкафы.

– Действительно золотые руки – шкафы и мойка как самодельные.

– Как самодельные? Лучше фабричных выглядят. А в ванной все трубы – нержавейка, и сушилка такая на рынке черте сколько стоит.