Одолей меня

– Вы не понимаете, не понимаете, не понимаете. – Он плачет, качая головой. – Вы думаете, что недавние события – это все. Вы думаете, что Аарон влюбился несколько месяцев назад в вашу подругу, в девушку-бунтарку по имени Джульетта. Вы не знаете. Не знаете. Не знаете, что Аарон был влюблен в Эллу большую часть всей своей жизни. Они знали друг друга с самого детства.

Адам издает звук. Протестующий звук.

– Ладно, если честно… Я не догоняю, – признается Иан. Он незаметно бросает настороженный взгляд на Назиру. – Назира сказала, что Андерсон стирал им память. Если это правда, то как тогда Уорнер мог быть влюблен в нее так долго? Зачем Андерсон стирал им память, говорил им о том, что они знают друг друга, а потом снова стирал воспоминания?

Делалье качает головой. На его лице появляется странная улыбка, дрожащая, вселяющая ужас, вовсе даже не улыбка.

– Нет. Нет. Вы не… – Он вздыхает, отворачивается. – Андерсон никогда и ничего им не рассказывал. Причина, почему он раз за разом стирал им память, в том, что, что бы он ни делал, как бы ни переписывал историю, как бы ни перекраивал их первое знакомство, Аарон всегда влюблялся в нее. Каждый раз.

Сначала Парис думал, это случайность. Находил даже смешным. Забавным. Однако чем больше это случалось, тем более безумным он становился. Он решил, с Аароном что-то не так, какая-то поломка на генетическом уровне, бракованный ген. Хотел сокрушить то, что считал слабостью.

– Погодите, – перебивает его Адам, поднимая руки. – Что значит: чем больше? Сколько раз это было?

– Как минимум несколько.

Адама как будто шарахнуло взрывом.

– Они несколько раз знакомились и влюблялись?

Делалье неуверенно вздыхает.

– Я не знаю точно, всегда ли они влюблялись. Парис редко позволял им проводить много времени наедине. Но они всегда тянулись друг к другу. Это было видно: каждый раз, когда они оказывались в одной комнате, они были… – Делалье соединяет ладони. – Как магниты.

Глядя на Адама, он качает головой.

– Мне жаль, что именно я рассказал тебе все это. Наверняка тебе очень больно, учитывая ваши с Эллой отношения. Со стороны Париса непорядочно втягивать тебя в свои игры. Ему не следовало…

– Эй, эй… Погодите. Какие игры? – перебивает возмущенный Адам. – О чем вы?

Делалье вытирает ладонью пот со лба. Он будто плавится, расплющивается под прессом. Дал бы кто-нибудь ему воды, что ли.

– Слишком много, – бормочет он устало. – Слишком много рассказывать. Слишком много объяснять. – Он качает головой. – Мне жаль, я…

– Уж вы постарайтесь. – Глаза Адама мечут молнии. – Вы заявляете, что наши отношения были ложью? Все ее слова… Все ее чувства были ложью?

– Нет, – быстро возражает Делалье, пот с лица он стирает уже рукавом. – Нет. Насколько я понимаю, ее чувства к тебе были настоящими, как и все остальное. Ты вошел в ее жизнь в очень трудный для нее период, и твоя доброта и привязанность многое для нее значили. – Он вздыхает. – Я лишь хотел сказать: то, что оба сына Париса влюбились в одну и ту же девушку, не является случайностью. Шутка в духе Париса. Ему нравилось взламывать устройства, чтобы понять, как они работают. Он любил эксперименты. Парис намеренно натравил вас с Уорнером друг на друга.

Он подослал за твой обеденный стол солдата, который проболтался, что Уорнер наблюдает за девушкой со смертоносным прикосновением. Другого направил поговорить с тобой о ней, порасспрашивать о ваших с ней отношениях, апеллировать к твоей натуре защитника, обсуждая планы Аарона на нее… Ты помнишь? На тебя насели со всех сторон. Когда все сработало, Парис выбрал из кипы документов твою просьбу и предложил Аарону опросить тебя. Ясно, что он это делал для того, чтобы тебя выбрали в качестве ее сокамерника. Парис обставил все так, что Аарон не сомневался: это он принимает решение, как командующий Сорок пятого сектора. Однако Парис всегда был рядом и всем управлял. Я сам все видел.

Адам настолько ошеломлен, что какое-то время не может вымолвить ни слова.

– Так что… он знал? Мой отец всегда все про меня знал? Знал, где я? Что я делаю?

– Знал? – Делалье хмурится. – Парис управлял вашими судьбами. Все согласно плану, с самого начала. – Он смотрит на Назиру. – Все дети Верховных главнокомандующих подвергались исследованиям. Вы создавались, чтобы быть воинами. Ты и Джеймс… – Он переводит взгляд на Адама. – Вы образовались случайно, но у него и на вас тоже были планы.

– Что? – Адам белеет прямо на глазах. – На меня и Джеймса планы? Какие?

– Если честно, не знаю.

Адам откидывается в своем кресле, выглядит ужасно.

– Где сейчас Элла? – резко спрашивает Уинстон. – Вы знаете, где ее держат?

Делалье отрицательно качает головой.

– Все, что я знаю: убить ее не должны.

– Что значит убить не должны? – переспрашиваю я.

– Возможности Эллы и Эммелины крайне необходимы власти, – отвечает он. – Крайне необходимы для продолжения того, над чем мы работаем. Оздоровление было создано с расчетом на Эллу и Эммелину. Без них Процесс Слияния неосуществим.

Касл прямо подпрыгивает. Его глаза становятся круглыми.

– Процесс Слияния, – выдыхает он, – зависит от Эллы?