Одолей меня

– Знаешь, что это? – спрашивает она, доставая несколько флаконов с мерцающей белой жидкостью. – Конечно же нет. – Некоторое время изучает меня. – В первый раз мы сделали это неправильно, – наконец говорит она. – Мы не ожидали, что эмоциональное состояние будет преобладать над физическим таким трагическим образом. Мы от вас обеих ожидали, что разум окажется сильнее. Конечно… – Иви колеблется. – Она была превосходным образцом, твоя сестра. У тебя же с самого детства глаза как у лани. Очень мечтательные, что мне совершенно не нравилось. С другой стороны, Эммелина – чистейшее вдохновение. Мы и представить не могли, что она так быстро выйдет из строя. Ее неудачи – мое огромное разочарование.

Я резко вдыхаю и захлебываюсь чем-то горячим и мокрым. Кровь. Так много.

– Впрочем, – со вздохом продолжает Иви, – что имеем, то имеем. Надо приспосабливаться к неожиданностям. Подчиняться изменениям, когда это необходимо.

Она щелкает выключателем, и в меня что-то впивается. Я чувствую, как мой позвоночник растягивается, челюсть расслабляется. Кровь поднимается в горле – оставить или сглотнуть? Я закашливаюсь, и кровь забрызгивает мне лицо. Руки. Стекает по груди, по новенькой розовой коже.

Мать резко наклоняется. Берет меня за подбородок, заставляет на нее посмотреть.

– Тебя переполняют эмоции, – мягко шепчет она. – Ты слишком чувствительна. Людей называешь друзьями. Воображаешь, что влюблена. – Иви медленно качает головой. – Этого не было в планах, птенчик мой. Ты предназначалась для одиночного существования. Мы специально тебя изолировали. – Она щурится. – Понимаешь?

Я едва дышу. Язык тяжелый, шершавый, словно лишний во рту. Я сглатываю собственную кровь, так противно, густая и теплая, тягучая от слюны.

– Будь Аарон сыном кого-нибудь другого, – продолжает она, – я бы его изничтожила. Я бы тут же его казнила, если бы могла. К несчастью, нет у меня такой власти.

Мною с силой овладевают эмоции.

Ужас с радостью пополам. До этого момента я и не подозревала, что во мне теплилась надежда: Уорнер жив.

Взрывоопасное чувство.

Оно пускает во мне корни. Надежда зажигает огонь в крови, это чувство более мощное, чем наркотики, более мощное, чем я сама. Я всем сердцем льну к нему и вдруг вновь ощущаю свои руки. Я не знаю, как и почему, но чувствую скрытую силу, поднимающуюся по спине.

Иви ничего не замечает.

Она, сощурив глаза, смотрит на меня.

– К сожалению, мы допустили ошибки. Оплошности, которые так очевидны сейчас. Кто ж знал тогда, много лет назад, что все так обернется? Кто ж ожидал, что нам нанесет удар исподтишка нечто столь банальное, вроде твоих чувств? Кто ж мог в самом начале предположить такое развитие событий?

Парис убедил, что для всех будет выгодно, если поместить тебя на базе в Сорок пятом секторе. Он сможет наблюдать за тобой в новой обстановке, богатой испытаниями, которые заставят твою мощь развиваться. Мы с твоим отцом считали это глупым планом, еще глупее было заставить наблюдать за тобой девятнадцатилетнего парня, с которым у тебя и так все… сложно. – Она смотрит в сторону, качает головой. – Однако Андерсон добился результатов. Благодаря Аарону у тебя был такой прогресс, которого мы и не ожидали, потому нас и вынудили оставить все как есть. Пока, – добавляет она, – нам это не аукнулось.

Ее взгляд задерживается на моей бритой голове.

– Только несколько человек из нашего круга действительно понимают, что мы здесь делаем. Твой отец. Ибрагим. Но Парису, из соображений секретности, всего про тебя не рассказывали. Он еще не был Верховным главнокомандующим, когда получил это задание, поэтому ему сообщили только необходимый минимум. Еще одна ошибка. – Голос Иви грустный и одновременно пугающий. Она прижимает ладонь тыльной стороной ко лбу. – Шесть месяцев – и весь труд насмарку. Ты сбежала. Примкнула к какой-то странной компании. Втянула и Аарона. Парис, тот еще болван, пытался тебя убить. Дважды. Я чуть не перерезала ему горло, идиоту, хотя, наверное, это было бы милосерднее, чем твоя попытка убить его. Ох, Элла, – вздыхает Иви. – За этот год ты доставила мне столько проблем. Одной только бумажной работы… – Она закрывает глаза. – У меня уже шесть месяцев не переставая болит голова.

Она открывает глаза. Долго-долго на меня смотрит.