o c24ec28d571a6d65

Воевода вытянулся на лавке, закинув руки за голову, и посмотрел на потолок, где висели

едва заметные капли смолы. «Пока чисто, - подумал Чулков, оглядывая избу, - а все равно –

без бабы долго не проживешь. И так вон, какой месяц уже. Нет, надо, надо. С девкой

заводиться не хочется, да еще дождись этих остяков, Господь один знает, где их носит.

До Пасхи-то – тут все грязью зарастет, да и вон – Борис Федорович Годунов, как отправлял

нас, строго наказывал – чтобы мы тут никого не насильничали, мирно жили. Ну, вот и будем

мирно, - он усмехнулся и зевнул.

«А Марья моя, как приедет, ежели скажет что – так плети отведает, да, впрочем, она

молчать будет – привычная уже. Нет, надо подхозяйку . Волка этого трогать не буду, ну его,

ему человека убить – что сбитня выпить, а вот этот Василий – самое то. И хвалился же он,

что жена у него шестнадцати лет, и красивая. Ну, вот и славно, до отъезда гонца все

обделаю, как надо - Данило Иванович перекрестил рот, и, помолившись своему святому

заступнику, пророку Даниилу, спокойно заснул.

-И ты прямо вот так нож достала? – узкие глаза Василисы, казалось, распахнулись во все

лицо.

- Ты только не говори никому, - Федосья поджала губы, чуть покачивая колыбель Никитки.

«Как животик-то у него?» - кивнула она на спящего ребенка.

- Да как ты и советовала, голенького его, себе на грудь кладу, - девушка вдруг покраснела, -

дак вроде легче ему.

- Скоро закончится, - сказала Федосья, нежно смотря на крестника. «У брата моего младшего

тоже так было, к трем месяцам прошло, как рукой сняло. Потерпи. Высыпаетесь-то вы с

ним?».

Василиса рассмеялась, и перегрызла крепкими зубами нитку. «Григорий Никитич так спит,

что из пищали пали над ухом – не поднимется, а я днем ложусь. Никитка же сонный такой,

бывает, завалимся с ним на лавку, да только к ужину и встаем».

- Ну и правильно, - Федосья зевнула. «Я что-то тоже без Волка спать плохо стала, скорей бы

вернулся».

- А ты ему скажешь? Ну, про брата воеводы, - Василиса испытующе посмотрела на подругу.

- Да зачем? – Федосья пожала плечами. «Волк же такой – он хоша на вид и спокойный, а

человека ему убить – легче легкого. А сие все ж наместник, не хочу я, чтобы муж мой на

плаху ложился. Яков этот теперь меня за версту обходит, испугался, видно, - девушка чуть

улыбнулась.

- Федосья, - после долгого молчания начала Василиса, - а правду говорят, про тебя и Кучума,

ну что мол..., - она смешалась, не закончила и опустила голову.

- Правду, - спокойно ответила Федосья. «И про визиря Карачу тако же. И еще один человек

был, там, в степях, но с ним все по-другому случилось, - она на мгновение вспомнила

Кутугая и почувствовала щемящую боль в сердце.

- И Волк знает? – ахнула Василиса.

- Конечно, - Федосья вдруг потянулась и поцеловала подругу в щеку. «А как же иначе – я б не

стала с ним венчаться, сего не рассказав».

- Смелая ты, - вздохнув, проговорила Василиса. «Я б не смогла так, умерла бы прямо там, от

стыда».

- От сего из баб не помирал никто еще, - жестко ответила Федосья, - встанешь, помоешься и

дальше идешь. Сие бабе не позор, коли ее силой берут, али вынуждают, позор – это ежели

ты под мужика не по любви ложишься, а ради золота, али почестей».

- Бывают разве бабы такие? - удивилась Василиса.

- Разные люди-то на свете есть, - кисло ответила Федосья. «Вона, сходи к избе воеводской,

посмотри, как там некоторые задом перед москвичами крутят, так и поймешь».

Никитка проснулся, и жадно открывая рот, заплакал.

- Вот сейчас матушка грудь даст, - Федосья нежно вынула крестника из колыбели. «А то ты у

нас большой парень, тебе молока много надо».

Василиса, покачивая сына, вдруг, на мгновение, прижалась щекой к руке подруги. «Хорошо,

что мы с тобой спознались-то, - вздохнула она, - ты мне как сестра теперь».

- Да и ты мне тоже, - Федосья наклонилась и шепнула Василисе: «И счастливая же ты,

подруженька»

-Так ты тоже, - удивленно сказала девушка.

-А буду еще более, - загадочно ответила Федосья.

Данило Иванович вышел из ворот Тобольского острога, и поежился – свистела пурга, небо

было серым, мрачным, и странным казалось, что еще несколько дней назад вовсю светило

солнце.

«Надо же, как погода поменялась-то, - подумал воевода, - вона, за две сажени уж и не видно

ничего. Ну ладно, гонец-то из местных будет, дорогу знает, не собьется».

Он оглянулся – возводимые из толстых бревен стены крепостцы были пусты, дружина

вечеряла.

«Туда он пошел, точно, - поглядел воевода на лед Тобола. «Говорил же с утра, мол, тут, под

холмом, рыбы нет уже. Распугали мы ее, надо дальше, где прорубь делать»

Чулков спустился, скользя, по склону. Через несколько мгновений его высокая, в богатой

шубе фигура, уже скрылась в злых, мглистых вихрях снега.

Василий посмотрел на гору рыбы, что валялась рядом с краем проруби, и вздохнув,

подумал: «Была б тут Груня, она бы все уложила на нарты, - и оглянуться бы не успели, - а я

еще Бог знает, сколько провожусь. И потом еще в крепостцу их тащить. Ну, посижу еще

немножко, клюет-то хорошо, - он обернулся к заброшенному удилищу и тут же, почувствовав

сильный толчок в спину, нелепо взмахнув руками, полетел в обжигающе холодную воду.