o 8b191ad8675a2039

-Что-то мутит меня, - пожаловался стрелец, когда они медленно шли по узкой, в навозных

лужах улице. Он вдруг остановился, наклонившись над канавой, и его стошнило. «Вот, -

стрелец стал медленно оседать в растоптанный, грязный снег, - сейчас отдохну, и дальше

пойдем».

Он свалился в канаву, и мужик, подождав немного, наклонившись над стрельцом, быстро его

обыскал.

-А вот и ключи, - пробормотал он. «Господи, что Москва, что Копенгаген – ну никакой

разницы. И кто их только в охрану ставит?».

Он засунул ключи себе в карман и почти ласково нахлобучил на голову стрельца меховую

шапку.

-Спи, Василий, - сказал мужчина, - народ у нас до пьяных жалостливый, не тронут тебя,

милый мой».

Он, не оборачиваясь, скользнул в темный проход между амбарами и был таков.

-Я уж и не знал, что детям привезти, - усмехнулся Петя, раздеваясь. Марфа уже лежала в

постели. Она отложила книгу, и, перевернувшись на бок, улыбнувшись, сказала: «Двойняшки

тут сказок наслушались, льва просили, будто кошек им мало. Еще ведь и не потащишь этих

кошек в Лондон, придется тут оставлять, крику будет – не оберешься».

-Я Черныша из Колывани в Лондон взял, герр Мартин покойный тоже этому не особо рад

был, но ничего – я его уговорил,- Петя нежно положил руки на большой, выпуклый живот.

«Толкается», - сказал он, прислушиваясь.

-Еще как, - Марфа зевнула. «Бойкий мальчишка-то, весь в тебя. Петька, я тут подумала…

-Что? – муж прижался щекой к ее плечу.

-Лизавете-то когда скажем? – Марфа прикусила тонкую губу. «Семь ей скоро, может, время

уже?»

-Не знаю, - Петя чуть помедлил. «Может, подождать все же, Федор с Федосьей болтать не

будут, Степан с близнецами – тоже, а Лиза маленькая пока для сего, как мне кажется. Года

через три, али четыре. Да и потом, - он потянулся и зевнул, - для нас же с тобой нет

разницы, все они наши дети.

-Это да, - Марфа нежно, чуть касаясь, стала целовать его.

-А ты, дорогая, ложись поудобнее, - попросил Петя. «Вот так, например».

-Давно, - простонала Марфа. «Ох, как давно…».

-Ну, - пообещал Петя, - теперь уж я долго никуда не поеду, как вернемся в Лондон, так

только на восток отправлюсь, но это нескоро еще.

-Так, значит, - тяжело дыша, спросила Марфа, - меня сие каждую ночь ждет?

-И днем тоже, - ласково пообещал ей муж.

Марфа спала, рассыпав волосы по его плечу, и вдруг, почувствовав что-то, - не слухом, чем-

то неуловимым, непознанным, - открыла глаза.

-Петька, - она чуть потормошила мужа.

-Так уже было, - сказал он, морщась, приподнимаясь. «Сейчас все пройдет, только подушки

мне под спину положи».

Марфа устроила его, полусидя, и вдруг сказала: «У тебя губы посинели».

-Спи, - сказал Петя. «Все будет в порядке».

Она встала и зажгла больше свечей. «Где болит?», - спросила Марфа требовательно.

-Вот тут, - Петя показал на левое плечо. «В спину отдает, и локоть дергает. Продуло,

наверное. Ложись, ради Бога, ты на сносях уже, еще не хватало, чтобы ты тут рожать

раньше срока начала».

-Рожу, когда надо будет, - пробормотала Марфа. «А ну подыши», - потребовала она,

прижавшись ухом к груди мужа. «И руку мне дай», - она замерла, слыша, как бьется его

сердце – сначала медленно, потом все быстрее, бешено, беспорядочно, а потом опять -

медленно и размеренно.

-Открой ставни, - вдруг попросил Петя. «Душно тут».

Марфа, ничего не сказав, открыла окно и вдруг вспомнила забытое, детское.

Она играла на полу аптеки в Колывани и краем уха слушала разговор матушки и герра

Раубе.

-Сердце, фрау Тео, - наставительно сказал тот, - это центр кровеносной системы человека.

Вы же помните, что говорит Везалий в De humani corporis fabrica – вовсе не печень, а сердце

посредством своих сокращений заставляет двигаться кровь по жилам, оно дает жизнь!

-Так значит, - задумчиво сказала матушка, - Гален был неправ, когда считал, что печень –

это главный орган человеческого тела. Печень творит кровь, но если ударить человека

кинжалом в печень, то он может выжить. А вот в сердце - нет. Но что случается, когда

сердце бьется неправильно, или совсем не бьется?

-Человек умирает, - развел руками Раубе. «И мы перед этим бессильны».

-Мне уже лучше, - улыбнулся Петя, - вот, подышал, и боль прошла.

Марфа сцепила внезапно захолодевшие пальцы и сказала: «Так. Завтра ты никуда не

пойдешь. Будешь лежать тут – спокойно. Бумаги, какие нужно будет, я принесу тебе. И отвар

начну тебе давать».

-Ну что ты..- Петя опять поморщился, - это просто я руку потянул.

Марфа сняла подушку с ложа, и достала из сундука шубу. «Я тут посплю,- сказала она, -

рядом, на полу. Тебе сейчас покой нужен и воздух. Ты дыши, пожалуйста, просто дыши».

Она так и не закрыла глаз – только когда в палату стал вползать слабый зимний рассвет,

она, посмотрев на мирно спящего Петю, плеснула себе в лицо ледяной водой из кувшина, и

прошла в боковую светелку, где хранились травы.

Достав из поставца «Описание растений» Леонарда Фукса, она вчиталась в нужную главу и

пробормотала: «Господи, помоги нам. Хорошо, что я летом ее собрала, - как знала».

Войти во двор было просто – он подождал, прижавшись к шершавой, холодной стене какого-