o 0a115616b968c99b

хотелось бы выяснить – может быть, там живет кто-то из наших знакомых. Тогда в

следующий раз мы бы отправили им письма! – весело сказала миссис де ла Марк, пропуская

его в столовую.

-Разумеется, мадам, - поклонился капитан.

Ньюпорт посмотрел на черные остатки костра в центре маленькой площади, и спросил у

Рэдклиффа: “Что это вы тут жгли?»

-Дьяволово отродье из реки выловили, - мрачно сказал глава совета и поднял глаза:

«Преподобный отец!»

-Здравствуйте, капитан Ньюпорт, - сказал высокий, широкоплечий, очень красивый мужчина.

«Добро пожаловать в Джеймстаун, рады вас видеть. Я – преподобный отец Майкл Кроу.

Пойдемте, а то суп остынет, вы, наверное, давно не ели домашнего».

-А как миссис Мэри? - озабоченно спросил Рэдклифф. «Она, кажется, плохо себя

чувствовала, вы говорили вчера?»

-Лежит, - развел руками священник. «Сами понимаете, роды близко. Наша дочь за ней

ухаживает. Ну, за стол, за стол! – его преподобие улыбнулся и мужчины зашли в дом совета.

Мэри приподнялась на локте, и, взглянув на прочную, толстую дверь опочивальни, - глубоко

вздохнула.

-Я выберусь из окна,- твердо сказала дочь. «Чарли Уильямс прибегал, сказал, что корабль

называется «Сьюзен Констант» и капитаном там Кристофер Ньюпорт. Ты же сама слышала,

он во дворе стоял и кричал мне. Он уже и отплывает сегодня, на закате, трюмы все

разгрузили.

-Погоди, - Мэри откинулась на подушки и закрыла глаза. «Правильно, мистер Майкл же

говорил, его старший, Дэниел, племянник мой – плавал с Ньюпортом. Письмо уже готово, -

Мэри почувствовала, что усмехается, - там обо всем – о Мирьям, и о Полли, и о Николасе

покойном. Даже о Гоа я написала. Осталось только передать.

-Ах, Полли, Полли, слышала бы ты, что о тебе тут говорят. А все Майкл – рад тебя в грязи

измазать. Девочку бедную сожгли, и пепел по ветру развеяли. Ну, ничего, - Мэри положила

руку на высокий живот, - приедем в Лондон, помолимся за нее. Чарли письмо давать нельзя,

Ньюпорт его просто не возьмет у ребенка. И у Энни не возьмет. Надо самой.

Женщина открыла глаза, и, внимательно осмотрев опочивальню, спросила у дочери: «Когда

Чарли вернется?»

-Они сейчас с отцом рыбу ловят, - вздохнула Энни, - сказал, что придет потом. Этот, - губы

девочки презрительно искривились, - сегодня в совете будет до позднего вечера, они там

делят товары, что «Сьюзен Констант» привезла. Ему наверняка больше всех достанется.

-И о кладе я тоже написала, - вспомнила Мэри. «Господи, ну хоть бы удалось передать

письмо».

-Вот что, - твердо сказала она девочке, - достань из сундука простыню , разорви ее и

начинай связывать – вечером я отсюда выберусь.

-Мама, не надо! – серые глаза Энни наполнились слезами. «Это опасно, для ребеночка,

вдруг ты упадешь! Давай я вылезу, побегу в гавань и найду капитана Ньюпорта».

-Да он и не возьмет у тебя письмо, милая, - вздохнула Мэри. «Ну, не теряй времени, надо

сделать веревку, все равно она понадобится».

Энни, сидя на полу, скрестив ноги, принялась рвать холст на длинные полосы, а Мэри,

поморщившись, потерла синяк на руке.

-Вот здесь и будешь лежать, - сказал Майкл, заталкивая ее в опочивальню. «Я за тебя

беспокоюсь, Мэри, ты плохо выглядишь. Я хочу, чтобы ты доносила ребенка до срока. Энни

за тобой поухаживает, ведро я вам оставлю. Я поем в совете, не беспокойся, и буду

приносить вам обед».

Мэри услышала звук ключа, поворачивающегося в замке, лязганье опускаемого на дверь

засова и его твердые шаги – вниз, по лестнице.

-Зачем он нас запер, мама? – потрясенно спросила Энни. «Что случилось?»

-Случилось то, - Мэри забралась на кровать и легла на бок, - что на горизонте видны чьи-то

паруса, дочка, и, скорее всего, это капитан Ньюпорт. Нам надо передать ему письмо для

бабушки Марты, - так что давай придумывать – как.

Энни связала куски холста и подергала получившуюся веревку.

-Капитан Ньюпорт возьмет у меня письмо, - вдруг, выпрямив спину, сказала девочка. «Я -

леди Энни Пули, дочь сэра Роберта, я пишу своим бабушке и дедушке. В конце концов,

мама, ты же мне говорила - он знает Дэниела, Дэниел – мой кузен, что тут плохого?»

-Иди-ка сюда, - велела мать. Энни послушно присела на постель.

-Милая моя, - Мэри взяла худенькую руку дочери, - если он тебя увидит, если хоть кто-то

увидит – Рэдклифф, его жена, или даже их дочка, маленькая Маргарет – он ведь тебя

изобьет. Не надо, девочка моя. А Чарли ничего не скажет? – обеспокоенно спросила мать.

-Я ему обещала, что я его поцелую. В щеку, разумеется, - добавила девочка, вздернув

бровь. «Так что нет, ничего не скажет».

-И поцелуешь? – усмехнулась Мэри, вдруг вспомнив лунную ночь в дептфордской таверне и

отливавшие серебром глаза Роберта.

-Леди, - Энни оправила холщовый передник, - всегда держат свое слово, мамочка.

Мэри рассмеялась и, притянув к себе дочь, сказала: «Давай-ка, снимай чепец и неси сюда

гребень со шпильками. Пока мы ждем твоего Чарли, сделаю тебе красивую прическу, такую,

как я в Копенгагене носила».

-А я смогу стать фрейлиной? – спросила Энни, нежась под рукой матери.

-Почему бы и нет? – промычала Мэри, зажимая губами шпильки. «Найдется, кому замолвить