Ньирбатор (СИ)

Я одно за другим перебрала в уме варианты — итог был мизерный. С перепугу я даже помышляла о том, чтобы покинуть Ньирбатор как можно скорее; уже придумывала подходящий предлог для объяснений перед госпожой Катариной. Немного позже мне пришло на ум послать сову Дамиану Розье и попросить об одолжении — замолвить за меня словечко перед Лестрейндж... Какая же я трусиха, дери меня Глаурунг! От потрясения я была просто не в себе, металась по комнате как заведённая.

Барон Баторий бодрствовал со мной всю ночь напролёт, стараясь настроить на нужный лад... «Иди навстречу всему надвигающемуся; достойно поприветствуй всё неизбежное», — напыщенно говорил он снова и снова, до тех пор, пока мне не захотелось сжечь всё дотла вместе с ним и собой. Я проклинала тот день, когда в медье заявились Пожиратели Смерти; когда они убили Балогов; когда я вздумала мстить; когда я оплошала...

На следующий день я ни свет ни заря, машинально привела себя в порядок и решила идти навстречу неизбежному, поразмыслив о том, что мне нечего терять.

Я даже никого не предупредила.

Вскоре меня увидели в амфитеатре — не среди зрителей.

Вторник, 29 января

— ... так что будешь Шиндера благодарить, — послышался беззаботный женский голос. Я еле разомкнула тяжелые веки и увидела Агнесу. Она сидела на тумбочке возле койки, беззаботно болтая ногами. — Он ведь жизнь тебе спас.

— Шиндер? Плутоватый старик Шиндер? — я хотела вскричать от неожиданности, но только прохрипела. Зачем Шиндеру спасать меня? Это обманчиво простодушный профессор с аккуратно подстриженной бородкой, иногда вульгарный и слишком фамильярный. Что-то вроде щеголеватого Барона под хмельком. — Погоди, Несс, что ты имеешь в виду?

— Он прервал дуэль. — Агнеса так и впилась в меня взглядом со всезнающим видом. У меня было две возможности: рассмеяться или разинуть рот от изумления. Я избрала второе.

— Как это прервал? Как это возможно?

Нарушение дуэльного статута так озадачило меня, что я на минуту забыла, что речь идёт о моей дуэли. Моим традиционным представлениям о Дне Тиборка был нанесён сокрушительный удар.

— Пожиратели ему не препятствовали, он ведь их посредник, важная птица. — Агнеса еле заметно подмигнула и добавила: — И Розье тотчас же поддержал его затею.

— Розье? — В моей памяти всплыла кривая улыбка Пожирателя. — Он там тоже был? Наверняка все медье там было. Какой позор... — Бросив на Агнесу беглый взгляд, я увидела, что она невозмутимо кивает. — Но почему Шиндер мне помог? Каков его мотив? — недоумевала я, неохотно принимая тот факт, что теперь кому-то что-то должна.

— Приска, что у тебя за пристрастия везде искать козни, подвохи и прочий вздор? — звонкий смех Агнесы резанул мне по ушам. — Старик сказал, что это не ради тебя, а ради твоих родителей. Да, представь себе. Сказал, что «Грегоровичи не хотели бы видеть, как их единственная дочь подыхает, как собака», — цитировала Агнеса, нисколечко не смущаясь такой откровенности.

— А Варег был там? — спросила я, озябшим сердцем вспомнив о своем друге, женихе, враге и соучастнике.

— Нет, он не приходил, — подруга помотала головой.

Мне вдруг стало так грустно, что хотелось зарыться в одеяло с головой. Варег ведь даже не знал, что ведьма меня вызвала. Я предпочла никому не говорить, чтоб меня не жалели, как последнюю неудачницу.

— Но он приходил, когда ты ещё лежала в беспамятстве. Сразу аппарировал сюда, стащил с себя тот засаленный балахон, бросил на пол... А знаешь, он такой, ну, вполне симпатичный, зелёный ещё, не полностью спятивший Фламель. Такиe вceгда мeдленнo раскoчегариваются, ecли ты понимаешь, чтo я имею в виду, — флегматично продолжала Агнеса, взяв кое-что в руки. — Он оставил тебе записку, ты разве не видела?

— И дневник тоже он принёс? — осведомилась я, оставляя без внимания забавную характеристику моего жениха. Я взяла протянутый маленький конверт с печаткой Гонтарёков.

— Да, Фери передал его. Сказал, что ты не заснёшь, пока не запротоколишь свои ведьмовские наблюдения.

Я спрятала конверт под подушку.

— Слушай, Несс, откроешь мне наконец тайну: где это я имею честь находиться?

— Как, не узнаешь? Это же больница чародея Лайелла.

— С какой радости я должна её узнавать?! Я же никогда не цапалась с банши.

— Ну вот! — Агнеса усмехнулась, вскидывая голову назад. — Теперь заметно, что ты приходишь в чувство. Узнаю нашу Приску.

— Да неужели? Больную, проигравшую и обесславленную?

— Послушай, Приска, — заговорила Агнеса тоном, не терпящим возражений, а между её бровей залегла такая архаическая морщинка, будто ей на самом деле столько, сколько всем нам вместе взятым. — Волшебники, которые не лежали в больнице Лайелла — сущие овцы. Ты теперь с опытом — так что наслаждайся! Амфитеатр после вас походил на кратер от падения метеорита, и даже стадо разъяренных кентавров не смогло бы так нашабашничать. Это вообще-то комплимент, если ты ещё соображаешь.

— Однако ты философ, Агнеса... — мои губы растянулись в болезненной усмешке. — Э-э.. гм... а скажешь наконец, как там себя чувствует... мадам Л.?

Я лелеяла надежду услышать, что хотя бы чуток покромсала лохматую.