Ньирбатор (СИ)

— Я знаю, о чем ты думаешь, — обратилась я к ней куда более серьёзным тоном. — Карадок Дирборн явится сюда за мной и за своей палочкой. И знаешь что? — Нагайна томительно приоткрыла пасть. Я расплылась в улыбке: — Мы устроим ему Немезиду! — Открыв дверь в коридор, я кивнула лорду-миледи: — А сейчас бегом охотиться, пока погода не испортилась!

Вдалеке громыхало — приближалась гроза.

Воскресенье, 31 июля

Вторые сутки я нахожусь в замешательстве. Дирборн не приходит. Снова выбираться в Тирану я поостерегусь, но собираюсь наведаться в Хостис. Мой план состоит в том, чтобы увидеться с Прифти и выведать побольше об их друге Визере. Он, должно быть, где-то заперт в чулане, пока под его личиной разгуливает мракоборец. Я хочу чтобы он лишился своего прикрытия, и тогда я убью его и выколдую Темную Метку в назидание остальным мракоборцам, что если они сунутся сюда, их ждёт та же участь.

У меня теперь три палочки, две из которых изготовил не мой отец. Ива подчиняется мне, как собственная, потому что была отнята в бою, а каштан требует более мягкого обхождения, тёмные чары ему не по зубам.

Хостис заметно преобразился. Масляные лампы, свисавшиe co стропил, освещали дымный воздуx приятным зoлoтистым светом, делая интерьер трактира похожим на старую фотографию. Но кое-что никогда не меняется: не успели сделать ремонт, как на стенах опять виднелись пятна от пролившейся в драке крови. Видели бы они, как здесь трапезничала Нагайна...

Снейпа в трактире не было, чему я не удивилась. Он наверняка сопроводил Лорда в Англию. Он доставил пророчество — ему и разгребать эту кашу.

Прифти тоже не было.

Стоя на верхней ступеньке лестницы-балкона, я вглядывалась в зал, в разношерстную толпу посетителей. Все лица были мне незнакомы. Раньше это было обычным делом, но в этот раз сердце сжалось от недоброго предчувствия. Куда же все подевались? Надеюсь, Лорд не разозлится, если я скормлю Нагайне тушку старика...

Две колдуньи затеяли дуэль, а третья принимала ставки у глазеющих на них зевак. По окончании дуэли проигравшая колдунья затянула песню:

Слезы из глаз текут холодные,

Слезы из глаз зеленеют в траве.

Здесь я лежу — и бремя покидает меня, раз и навсегда,

Раз и навсегда.

Остерегайся света, иначе он унесёт тебя туда,

Где злу нет места.

Он заберёт тебя навеки. А ночь так прекрасна.

Она нужна нам так же как и день. *

Лорд описывал мне Албанию как трущобы, населенные oтъявленными злoдеями, но на cамом деле эта cтрана ничуть не хуже любой другой. Албанское Министерство то и дело заявляло, что наведёт тут порядок, но всякий раз находились какие-то более важные дела, и всё оставалось по-cтарому, вследствие чего Албания стала oтдельным миром тех, кто пopвал c законом. Здесь, как и в Дурмстранге, тёмных волшебников не тpoгают до тех пор, пока они не pаскачивают лодку. Мне Албания напоминает одну из тех деревушек, где время тянется бесконечнo медленно, а pасписание жизни каждогo неизменнo до самой егo cмерти.

Слушая стройное пение колдуньи, я пару раз проверяла, легко ли вынимается из ножен палочка Дирборна. Время мучительно тянулось, а я всё ждала Скендера и Стеллу. Посетители в Хостисе поредели, и мне попался в руки забытый кем-то выпуск «Ежедневного Пророка». Я отодвинулась поглубже в уютную нишу в стене, скрыта от посторонних глаз.

«Орден Феникса сражается тут и там, обезоруживая и связывания злодеев, спасая тех, чья жизнь была под угрозой, и делая все возможное для раненых и павших. Дженкинс и Грюм дополнительно посылают мракоборцев им в поддержку и направляют дозорных для выбора удобной оборонительной позиции. Растущая армия Дамблдора прокатывается триумфальным маршам по горящим улицам и опустошенным районам».

«Орден Феникса это уникальная организация, бросившая все силы на борьбу со злом, которое пытается уничтожить мир каким мы его знаем. Дамблдор — не просто великий чародей, это человек, способный вернуть всё на свои места, человек, умеющий смотреть в будущее и вершить судьбы поколений», — утверждает Крауч, человек, который потерял всё, но отказывается это признать.

Грюм был немногословен и сказал, что «дементоры — это самые честные существа, и они не будут утруждать себя излишними любезностями, когда к ним приведут толпы злодеев».

Раненая голова вдруг дала о себе знать тупой ноющей болью. Руки задрожали. Прижав их к коленям, я отложила газету и сделала маленький глоток сливочного пива. Медный циферблат больших настенных часов, висевших над стойкой бара вместо цифр показывал непростительные заклинания. День медленно угасал.

Понедельник, 1 августа

Утром я проснулась оттого, что в ногах кровати что-то беспокойно кувыркалось. Это оказалась Нагайна. Она вела себя странно, распрямлялась и снова сворачивалась кольцами. Я подползла к ней и стала её осматривать. Морда кобры было пепельно-серой, она дрожала в ознобе, а по её туловищу струился липкий пот.

Внезапно я почувствовала острую боль в левом предплечье, и с ужасом наблюдала, как очертания Метки становятся смутными и размытыми, словно какие-то неведомые чары травмировали её.