Ньирбатор (СИ)

— Его же можно переиграть! Ты можешь защитить себя от его гипнотической власти! Если только сама захочешь! Мы можем объединить усилия, мы нужны друг другу, Албанский лес готов восстать. На Темного Лорда можно оказать давление... Посуди сама, ты провела запертой в том доме много дней. Тебя вырвали из твоего мира, — Нина мастерски нагоняла на меня тоску, а я пыталась сделать вид, что мне всё побоку. — Он прибег к извращенной магии, чтобы использовать тебя в своих целях. Остатки этой магии цепляются за твои мысли, увлекают твою душу во тьму. Ты же хочешь вернуться домой, верно? У тебя ведь там жених, я знаю...

— О-откуда?

— А разве это секрет? Твой отец рассказывал.

— Когда??

— Когда бывал в наших краях.

Кровь застучала в моих ушах.

— Вы виделись с ним? В лесу?

Нина смотрела на меня с загадочным выражением лица и не торопилась отвечать. Воздух вокруг стал почти осязаемый, словно я погpузилась в ил. Было такое чувство, что до окончательной развязки узла оставались cчитанные секунды.

— Впервые я встретила твоего отца, — заговорила Нина, — здесь, в Хостисе, всего за пару недель до падения Сквернейшего. Но он бывал в наших краях задолго до своей женитьбы...

Меня будто оглушили. В ушах висел панический звон.

— Поешь, милочка, — со неподдельной грустью сказала трактирщица, — а я поведаю тебе правду о твоём отце...

Я ничего не ела и не пила, опасаясь грибов или сыворотки правды. Пока я слушала рассказ Нины, мое сердце захлестывала такая безысходность, какой мне давно никогда не доводилось испытывать. Известие о том, что Сол Вальдрен является внебрачным сыном моего отца, в одно мгновение, заставило мой разум оцепенеть.

«Я не последняя в роду Грегоровичей, — истерическим воплем промчалась мысль. — Но я законнорождённая!»

— Будет тебе плакать. Что толку в слезах? — гаркнула Нина.

В оцепенении я даже не заметила, что плачу. Мне стало стыдно.

— Думаешь, он спроста заявился в твой палац? — долбила она меня, не сводя с меня своих глазищ. — Вот увидишь, дьявол обязательно воспользуется этим! Он обратит против нас это родство!

— Дьявол?.. Ка-какой, мать его, дьявол?

— Английский, — Нина сплюнула себе под ноги так небрежно, будто её учил сам Исидор.

— Обратит против вас? Пфф, да при чем тут вы?! — недоумевала я, украдкой соскребая разводы от слез на своей перчатке. «Лорд обязательно увидит и накажет меня», — не отпускала безумная мысль.

— При том, что Сол один из нас. От его поведения зависит, что нас ждёт.

Повисло тягостное молчание. Внезапно забарабанил дождь. Он зарядил надолго. Это была не гроза с треском молний, а унылый ливень, затопивший, казалось, весь мой мир, превративший его в сплошное албанское болото.

Чего-чего, а нервного смешка, который вырвался у меня, я никак от себя не ожидала.

— Думаете, он не узнает, что вы мне тут поведали, а?

По лицу Нины пробежала тень осуждения.

— У меня есть свои чары сокрытия, если ты имеешь в виду то, о чем я подумала.

— Легилименция, — выдавила я.

— Дьявол не узнает ничего из произнесённого на этом чердаке.

— Где его мать? — предсказуемая мысль прозвучала вслух. — Мать Сола?..

— Драконья оспа забрала её. Она распространилась по лесу, точно лесной пожар. Его мать была талантливой колдуньей, она заразилась, ухаживая за больными соседями...

Меня затопило ощущение двойственности. Душенька во мне радовалась, что ещё одному отпрыску Григоровичей удалось выжить, а Присцилла только что лишилась чего-то важного...

И что, получается, отец частенько приезжал сюда? Чтобы проведать своего бастарда-сквиба?..И почему он назвал его солнцем**?

Что-то кольнуло меня острее спицы.

Выйдя во двор трактира, я ожидала, что на меня обрушится неистовая водяная завеса. Но, к моему ужасу, от ливня и след простыл. На миг я даже задумалась, не был ли он плодом моего воображения... Не помню, сколько блуждала в том лесу, но в какой-то момент я наткнулась на темномагический ритуал в исполнении толпы незнакомок.

Облаченные в коричневые кожаные накидки, которые в Сабольче носят только маггловские мясники, они окружили какую-то женщину в красном облачении, которая, судя по её сладострастным вздохам, получала от ритуала несказанное удовольствие. «Suspiria de profundis, morietur in nobis», — бормотали ведьмы, им вторили два авгуреи, порхающие по обе стороны от женщины...

Я просто не могла не остановиться, чтобы понаблюдать, и чувствовала, что меня потихоньку одолевает сон. Ощутив наплыв мигрени, я потерла лоб, и кожа под пальцами показалась мне какой-то резиновой. Сама реальность вокруг меня казалась дрожащей и изменчивой. Мне почудилось, что я гуляю по медье под руку с Варегом и очень настойчиво спрашиваю у него: «Скажи мне правду: неужто совы и впрямь клевали мозги Маккиннонов?» — как вдруг…

Бух!

Я запнулась о куст ежевики и очутилась на куче хвороста и сухих листьев. Больно ушиблась, но сразу же вскочила на ноги. Посмотрела вверх — там было все темно. Зеленые иголки осыпались вокруг. Посмотрела вниз — женщины уже не было: ведьмы окружили что-то, отдаленно напоминающее фигуру единорога.