Ньирбатор (СИ)

Сориентировавшись на шипение Волдеморта, медянка выскочила из-за спины женщины и в мгновение ока перекусила локтевую артерию на её левой руке. Та лишь мельком взглянула вниз — и ничего не поняла.

Невербальное заклинание рывком опрокинуло женщину — от её падения сотрясся воздух. Лордовые движения кистью руки пригвоздили её к нарисованной пентаграмме в центре склепа. Был миг, когда она как ужаленная подскочила и попыталась высвободиться. Приподнялась — и снова упала. Изо рта у неё текла кровь, но, судя по её подернутому заволокой взгляду, она так ничего и не поняла.

Чувствовалось, как что-то напирает на центр склепа изнутри, будто пoтенциал настоящего обряда хоркруксии хотел выбраться и с каждым мгновением давил всё cильнее. Пространство заполняла сочащаяся ненавистью, совершенно исключающая свет сила.

— Подумай вот о чём, — обратился ко мне Лорд, на ходу опускаясь на колени рядом с магглой. — Если это не сработает, я впустую потрачу магию, а ты... — в его глазах появился опасный блеск, — для тебя всё будет кончено. Поняла?

— Не рановато ли приступать к практической части, милорд? — ровным тоном спросила я; мой мозг отказывался принимать смысл его последней фразы.

— Благодаря тебе, хвалёная кровинка Годелота, моя подготовка к шестому крестражу продвигается той же скоростью, с какой растут арбузы, — желчно отрезал он и кивком направил меня туда, куда ему было угодно. Мне ничего не оставалось, как встать на колени с другой стороны, всем своим видом вопя о том, что я — его преданная слугиня, ждущая его распоряжений.

Височная вена Лорда заметно подрагивала, когда он нацелил палочку на магглу. Казалось, что он собирается причинить ей всевозможные мучения и вложить в заклинание всю свою силу. Ведая его кровожадности, я ожидала предсмертных пыток, но в следующую секунду голова женщины свалилась в сторону. Авада Кедавра.

С медянкой Лорд был почти что нежен. Вогнав её в сон двумя нотками ритмического шипения, он положил её возле головы женщины, сообразно с церемониалом Тенебриса.

Разрез в грудной клетке женщины был достаточен, чтобы в него проходили обе руки Волдеморта.

Моя роль была довольно плоской: стоя на коленях вплотную к маггле, шептать трансфигурационные заклинания, чтобы Лорд попадал не под внезапно бьющие струи, фонтанирующие из разверстой раны, а под безобидные снежинки. Как мне кажется сейчас, это было лишь предлогом, чтобы я лишний раз воочию увидела то, о чём не напишет ни одна газета.

Он был по локоть в крови. Рукава его сверкающе-белой рубашки были закатаны с вызывающей смутные подозрения аккуратностью. Я с досадой отметила, что кожа на его предплечье так чиста, какой была моя до того, как он запихнул мне под кожу призрака Пифонского змея.

Пока я шептала снежинистые заклинания, Лорд нашептывал пробное заклинание, голыми руками последовательно убирая внутренние органы магглы со своего пути, как того требовал обряд.

Обряд, на котором настояла я.

С неиспытанной доселе ясностью я поняла, что повинна в смерти этой неизвестной женщины. Пару раз я непроизвольно качнула головой, как пьяная, но ведая, что Лорд всё улавливает, обуздала свои нервы и сосредоточенно создавала дурацкие снежинки. Мертвецки-серый свет пробивался из-под щели двери. «Неужели весь мир снаружи погиб?.. — мелькнула мысль. — А у меня только онемели колени».

— Дай руку, — глухо прошептал Волдеморт.

Не мешкая ни секунды, я выбросила вперёд руку с поднятой квepxу ладонью. Мгновение — и наши руки coeдинились, ладонь к ладони, палец к пальцу. Его прикосновение вызвало во мне ощущение, cxoдное с oцепенением. Моя ладонь не oтлипала, всецело зависима от чужой воли; я чувствовала себя орудием, а в мозгу царил такой шум, словно там без умолку хлопали гигантские крылья.

Лорд был не совсем похож на себя, всё его тело ломило, словно откуда-то исподволь подкрадывались боли. Судорожное сокращение мышц лица, жёсткая линия сжатых губ. Он шипел не от привычки, а от боли. Из теории Тенебриса я знаю, что даже пробный обряд причиняет пёструю боль: тянущую, колющую, ноющую. Вторая рука Лорда изрядно дрожала, хотя взгляд его дышал самомнением, ясно доказывающем, что этой дрожи он не признаёт. Его колени, упирающиеся в пол весьма твёрдо, показались мне неестественно острыми. Мертвый, мертвее некуда, подумалось мне. После того, как наши руки наконец расцепились, было мгновение, когда казалось, что на произношение заключительных слов заклинания ему просто не хватит сил.

Но сил ему на всё хватило.

Проведя кровавой рукой по лбу, где обильно выступал пот, он вытянул печень и переложил её левее от себя — рядышком со спящей медянкой, где уже лежали легкие, почки и желудок. В настоящем обряде их должен вкушать Маледиктус, но в пробном насчёт органов нет дальнейших указаний. Они просто должны выниматься.