Ньирбатор (СИ)

Моё нападающее настроение мигом испарилось, и я заняла оборонительную позицию. С каких это пор Агнеса дружит с Пожирательницей? Меня кольнула какая-то первобытная ревность. И каков мотив их прогулки в мою рощу? Я бегло взглянула через плечо на Варега, и только тогда увидела, что земля на том месте была разрыхлена до неприличия. Сидя на земле, Варег с невозмутимым видом применял Тергео к своим брюкам.

Минуту-другую мы все разглядывали друг друга молча.

— А чего видок такой грозный, дери меня бабушкин кодекс чести?! — расхохоталась Алекто, попутно осматриваясь, будто это не роща была, а какое-то развлекательное заведение.

Агнеса, не обращая внимания на Варега, перекинулась со мной парой слов и предложила пойти вместе погулять. Мне было невмоготу поскорее скрыться от Варега и вернуться домой, потому я согласилась.

— Да, иди себе... иди с ними, — процедил Варег, наконец поднявшись с земли. — Куда хочешь иди. — Его слова прозвучали театрально, как будто от отчаяния.

— И ты ступай с миром, Гонтарёк, — ласково бросила ему Агнеса.

— Нравится мне гулять в темноте, — проронила Алекто, осклабившись на луну над башенной площадью. Газовые фонари светили с перебоями. — Ненавижу солнце.

— Я люблю только зимнее, — сказала я.

Агнеса молчала с минуту, улыбаясь краешком губ, будто вспоминая что-то забавное.

— После того, как меня исключили из Дурмстранга, я круглый год шаталась по медье, занимаясь сплошной чёрной магией, а когда Приска приехала домой на каникулы...

— ... то застала Агнесу такой загорелой, будто она из ада восстала, — чинно закончила я, поймав нить её мысли.

— С тех пор я так и не побелела по-настоящему, — подытожила свою повесть Агнеса.

Со стороны могло показаться, что Агнеса сокрушается о своих темномагических злодеяниях, но это было не так. Алекто, по-видимому, находила сарказм Агнесы крайне забавным. В Вальпургиеву ночь она также удержалась от оргии и отсиделась в доме Бартока. Шутить на тему «поимки» можно долго, однако, если задуматься, это отдаёт дурным тоном. Даже Алекто Кэрроу это понимает. Без своего братца, также отбывшим в Англию на задание, она заметно приуныла. Может быть, это одиночество чему-то научит её, и когда Каркаров вернётся, она посмотрит на него другими глазами, начнёт с ним встречаться и избавит многих девушек от...

— Я ужасно проголодалась, — капризным тоном заявила Алекто.

Стоило войти в трактир Каркаровых, как нам навстречу двинулся Орсон Эйвери.

— А я-то ломал себе голову, не понимая, что могло стрястись! Куда же подевались все наши прелестные ведьмы!

На его улыбчивое простодушие я не купилась, но сама состроила радостную мину. Подмигнув мне дважды, он как бы невзначай сообщил, что полюбовался окрестностями, освоился, познакомился с нашими колдунами и даже побывал в лавке Лемаршана.

Мы с Агнесой обменялись скептическими взглядами. «Похоже, после отбытия Пожирателей в Англию, здесь все приуныли», — мелькнула чудная мысль.

— Барабан, на первый взгляд, совсем обычный, я так и сказал лавочнику, — продолжал Эйвери, посмеиваясь, — а он мне в ответ заявляет, что резонирующая часть сделана из человеческой кожи, и тычет под нос, мол, смотри. И я посмотрел, а там выпуклые линии грудных мускулов...

— Это вполне обычная вещица, Эйвери, — сказала я с холодком. — Облавы в Аквинкуме проводились до 1955 года, то есть до падения Ангреногена. А после всё вышло из-под контроля. Торгуют чем попало, но все довольны.

— Слушай, а расскажи-ка нам что-нибудь о Дамиане, — внезапно предложила Агнеса, изобразив улыбку влюбившейся по уши девицы.

Напустив на себя важность, Эйвери подсел к нам и с блаженным вздохом вытянул ноги. Появился поднос с пудингом и напитками, — эльфы засуетились вокруг нас. Как оказалось, о Розье рассказывать нечего, он «правильный мальчик». Пожиратель не преминул переключить всё внимание на себя:

— ... впоследствии мне уже не хватало средств содержать фамильное поместье. Мне говорят, хватит носиться со свободой, как дурень с писаной торбой, короче говоря, посоветовали мне жениться на богатой наследнице, уверяя, что их скоро в белый день не сыщешь. А посоветовали весьма конкретно. С Либби нас свели на кошмарном чаепитии миссис Лавгуд. Либби всё время дулась, алмазы висели вокруг её шеи, как булыжники, у неё ещё были какие-то накладные крылышки на спине. А потом нас затолкали в танцевальный зал с омелами на каждом шагу. Миссис Лавгуд наняла волшебный оркестр, музыка громыхала вовсю, уши заложило, но я стойко держался. Отплясал с Либби кучу танцев. Уже во время ужина миссис Лавгуд спросила, с чего это мне вдруг приспичило жениться. Я сам себе изумился, когда ответил откровенно, мол, нужны деньги, чтобы содержать фамильное поместье. На этом меня раз-два и выпроводили. Грымза на пороге заявила, что я мог бы помягче изложить свои притязания на её дочь, но я откланялся, не люблю ходить вокруг да около. Бросила мне вслед, что у меня мораль кошки и мозги щенка...

— А сколько тебе тогда было? — спросила я, утирая слёзы смеха, до того меня насмешила эта история.

— Как раз стукнуло четырнадцать, откуда мне...