Никта

Но с чего мертвому старику быть всезнающим? Рауль и о смерти своей не знал несколько лет, пока ему прямым текстом не сказали. Если бы он мог найти любого человека на планете, щелкнув призрачными пальцами, то первым же делом определил бы, где прячется повинный в его смерти тип. А Оникс как-то повязан на его смерти, тут уж не бабка по воде вилами писала, иначе откуда у него паспорт Рауля, которым он при случае и представляется?

Призрак бы не слонялся по городу с какой-то девкой… Он бы так отомстил, что нашему скульптору его первоначальное нигредо показалось бы эдемскими садами! Призраку человека, ушедшего до времени, полагается быть мстительным. Я, например, уже мстительный призрак, хотя умерла для мира только номинально.

…А. Я же прямым текстом отказалась от долбанутого подарка Никты, там, в лесу. В разговоре с очередным прираком или пришельцем из древнегреческого раздела моего ума. Затем они (кто — они? Никта со своим посланцем? статуи? Оникс?) подстроили мое путешествие в желтый домик. Галоперидол перекрыл мне канал медиума, о котором писал Максим. Так что Никта по-своему выполнила мою просьбу… не видеть призраков… не видеть монстров…

Или это уже паранойя, а я притягиваю за уши несвязанные вещи?

Я говорю сама с собой. Я говорю сама с собой. Ла-ла-ла. Нет-нет! Я сейчас болтаю не с собой, а с животом, так можно делать. Но, тсс, я все еще не верю, что там сидит другой человек. В призраков поверить проще, чем в то, что я смогу кого-то породить!

Почему хаос — женщина? Хаос рождает. Вот к чему это сказано? Слышишь, пузо? Я — хаос! Беременные женщины — тот еще овулический хаос. Или овуляционный? Овуляторский? Хаос: то сало с вареньем, то шоколад с майонезом. Это все неправда, мне не хотелось никаких кулинарных извращений. А если б захотелось, я бы хоть поняла вовремя, что в меня забрался инопланетянин, — она ткнула в живот сверху пальцем.

— Да-а-а, я бы поняла вовремя, и тебя, скорее всего, тут не было бы. И тогда я б спокойно призналась самой себе, что говорю сама с собой, а не с биологическим материалом, по недоразумению считаемым некоторыми родителями разумным еще до рождения… Вот ведь чертовы критические дни. Вот как заподозрить неладное, если они через раз приходят не вовремя! Они имели привычку частенько пропадать, то на месяц, то на два. Все от нервов.

Обидно слышать такое от матери, паразит живота моего? Лучше уж обидно и честно, чем лживо, да сладко. Не могу я представить себя родителем. Но объективно, если бы мне родная мать сказала, что родила меня, потому что не успела избавиться… да у меня бы психическая травма образовалась лет на — дцать! И тогда я бы выбирала во снах фаллический купол церкви вместо темного омута Инь.

Ты замечаешь, как стало много в моей речи сослагательного наклонения? Раньше я его терпеть не могла. Но с этой паранормальной чушью, у которой и названия нет, весь мир преобразовался в сплошное «если бы, да кабы». Если поверишь, что статуи оживут, рядом объявится призрак и оживит тебе эту статую, как джинн… Почему же эта статуя нападает на людей, ей что, теперь надо питаться? Не надо ей питаться, она ж дважды мертва — один раз во плоти, другой — в камне. Камень мертв, потому что он неорганический! Зачем неорганике есть? Ну или глине. Она нападает, потому что она Может. Вот и весь сказ.

Если поверишь, что можешь говорить с мертвыми или монстрами, ты их увидишь; а то, существуют ли они на самом деле — вопрос десятый. Какая разница, действительно я говорила со старым Жаном, или это была особая проекция моего подсознания, ясновидчески определившего местонахождение Оникса, но поведавшего мне о том таким особым способом. В обоих вариантах есть некоторое extra-natural, которое меня оправдывает.

Все рушится только в одном случае: если никакого полицейского участка с Ониксом за решеткой не было, а я пошла в зоопарк и болтала со здоровенным орангутангом в клетке, которому мое безумие пририсовало человеческие черты.

Тут мы подходим к еще более важному вопросу: а был ли мальчик? Слишком много на него завязано. И в салоне у Шанталь — Оникс, и в журнале с кошаками — Оникс, и с мужем-то моим он был знаком, и с Раулем… Его многовато в моей жизни, чтобы он вообще мог в ней случиться. А был ли Максим? Волшебный принц с пивным животом, вызволивший меня из лап дракона-отца, и увезший во Франсэ… Чем не воплощенная фантазия сбрендившей студентки?

А ты послушай доказательство, мой поросший внутрь сиамский близнец: у фантазии не будет растянутых треников, морщин на лице, тяжелого характера и любви к этой отвратной рыбе… Фантазия всегда идеализирована.

Подсознание могло придумать этот набор отрицательных черт, чтобы сделать Максима реальным в моих глазах. Потому что оно знало — идеал я быстро раскушу. Идеалов не бывает.